
«Мне есть, что спеть, представ перед Всевышним»
Я кривила губы. Только при большом приближении, с учетом всех обстоятельств: убогого советского фона, неподготовленного слушателя, малообразованной критики, полной закрытости от мировых литературных процессов – можно было назвать Вознесенского поэтом. Равно как и двух других, Рождественского и Евтушенко, воссиявших одновременно. Но и не назвать их поэтами не поворачивалась душа. Как все девочки, я хранила в…