– Теперь здесь хорошо,- ободряет меня моя приятельница. которая идет со мной для моральной поддержки, – теперь здесь по номеркам. А своей маме мы очередь в 3 часа ночи занимали, но зато к 18 прошли.
Заходим.
Бандура для получения номерков стоит на входе. Темна, как ночь.
По стенкам на стуликах сидят пожилые тетеньки.Завидев свеженького, они мгновенно превращаются в греческий хор.
– Это не работает, но вон там, в углу, есть еще один.
Нажимаем нужную кнопку, выползает номерок.
Я озираюсь по сторонам:
-А где экран, где цифры выскакивают?
– Экран завис, надо слушать.
Действительно, сквозь гвалт и хлопанье дверей раздается механический шум, а за ним прорывается: второй, пять , два..
-Что, кого,- волнуется коллектив,- кого на второй?
А это типа лотореи – кому- то может выпасть окошко, которое на втором этаже, и счастливица, тяжело поднимаясь со стула, хватается за перила и ползет наверх.
-Лифта, что ли, нет?- это, конечно, спрашиваю я, демонстрируя высокомерие и прозападную ориентацию.
– Есть,- говорит моя опытная подруга,- но он в конце длинного коридора за поворотом,- и он редко работает.
С ближайшего стула вскакивает доброхотка в дешевом пальто:
– Я здесь с 10 сижу, – это чтобы я не настраивалась на счастливую жизнь.
Мы превентивно поднимаемся на второй этаж. Дело у меня нехитрое, заявить о смене адреса. Заходим в кабинет. Молодая девица сидит спиной к входу, уткнувшись в экран.
Излагаю спине дело.
– Паспорт сисис мисиси.
-Что?
-Сисси мисиис.
– Боже,- думаю я,- вот так ходит по этим кабинетам моя мама. С палочкой.
– Вы ко мне лицом повернитесь,- говорю,- и произносите слова так, чтобы я их понимала. По- русски.
Она поворачивается,- милое, почти детское лицо.Бабушки у нее, что ли нет?
– Свидетельство социального страхования у вас с собой?