«Враг народа», «буржуазная лженаука», «вредители», «болтун – находка для шпиона»: можно ли оценивать события ушедшего времени терминами, рожденными этим временем? Оценивая эпоху с дистанции более полувека, нам следует использовать современную фразеологию. Клише, замешенные на ненависти и кипении гражданской войны, страхе и лицемерии тоталитарного режима, не дает нам возможности подняться над ворохом фактов и фактиков, оценить то, что произошло со всеми нами, спокойно и объективно. Устаревшие словеса снова затягивают нас в воронку уже было улегшихся страстей. Вот как мы сегодня назовем Павлика Морозова? Предатель, отцеубийца, пионер-герой? Кто он – этот несчастный ребенок?
Неожиданно острым стало обсуждение трагедии генерала Власова и его армии. Фактически, если оторваться от эмоциональных оценок, генерал Власов, человек, который трижды изменял присяге, вел свою гражданскую войну. То, что случилось с ним, – опоздавший по времени эпизод братоубийственной бойни: русские против русских, разделенные ненавистью, бедой, идеологией, – гражданская война. В которой не бывает героев. В которой не бывает победителей и побежденных. В которой нет предателей. Потому что каждый защищает до смерти ту Россию, которую он представляет в своем воображении.
Кто были царские офицеры, перешедшие на сторону Красной армии, тем самым изменившие своему императору, которому они присягали? Кто были солдаты Первой мировой войны, братавшиеся на линии фронта с немцами? Кто были те православные, которые становились воинствующими безбожниками и срывали кресты с храмов? Кто были, в конце концов, те следователи, которые отправляли в ГУЛАГ невиновных? Можем ли мы дать оценку этим людям, исходя из идеологии того времени?
В каком-то смысле претензии некоторых восточноевропейских стран, например Польши, осуждающей ввод советских войск в 1939 году, – это такая же тщетная попытка. Оценивать события семидесятилетней давности так, как будто не прошло время, не сменились правительства, не рухнула Берлинская стена и не ушли в историю те люди, которые подписывали и осуществляли эти решения. Нас втягивают в бесплодную дискуссию, и мы что-то доказываем друг другу с выпученными глазами. Но категории оправдания или осуждения другой исторической эпохи просто нелепы, это все равно что мы стали бы осуждать людей эпохи Средневековья за то, что они не пользовались вилкой.
Как исторический анекдот звучат извинения глав государства перед частными лицами, которые были осуждены по законам того времени или были подвержены моральному осуждению из-за доминирующих в то время представлений о мире. Равно как и реверансы Папы Римского перед Галилеем или недавнее сокрушение премьер-министра г-на Брауна по поводу того, что математика Алана Тьюринга приговорили к лечению от гомосексуализма. Почему бы, например, английскому премьеру не извиниться перед теми людьми, которые были приговорены к смертной казни через повешение за браконьерство в королевских охотничьих угодьях, а губернаторов южных штатов США не судить за торговлю черным товаром, полностью запрещенную современным законодательством? Круговорот нелепостей.
Столь же нелепа истерия по поводу фальсификации истории. Если найдутся люди, которые будут отрицать, например, факт капитуляции Германии, подписанный фельдмаршалом Кейтелем, или оспорят факт пересечения Советской армией германской границы, подвергнут сомнению факт водружения знамени Победы над Рейхстагом, то легко предоставить доказательства – существуют кинохроника, очевидцы, документы. Скорее кому-нибудь из сомневающихся может понадобиться помощь окулиста.
Понятно, что речь идет о трактовках. Как можно фальсифицировать трактовку, или мнение, или, что еще сложнее, – оценку? Некоторые считают, что без американской тушенки нам бы в жизни не выиграть Великую Отечественную войну, а другие, напротив, убеждены, что не сыграла тушенка ни малейшей роли в освобождении просторов родины от фашистской чумы. Только точное количество консервных банок, поставленных в СССР по ленд-лизу, не имеет к этим мнениям никакого отношения.
Один из наших политиков назвал решение польского Сейма враньем. В чем вранье, в чем фальсификация? Войска входили? Входили. Дата указана точно? Точно. Депутаты Сейма высказали оценку, которая им кажется правильной. А нам однобокой. Потому что за таким заявлением было бы естественным и осуждение Мюнхенского сговора. И мы ходим по этому порочному кругу взаимных обвинений, шельмования и наклеивания ярлыков; топчемся в привычном поле разоблачений и препирательств с малограмотными политиками, которые строят карьеры на старых ранах и обидах. Ну давайте обсудим, был академик Вавилов врагом народа, генетика – лженаукой, а кибернетика – прислужницей буржуазной идеологии?..
Может быть, имеет смысл всем правительствам Земли назначить точное время, совершить ритуальный поклон и принести извинения за все перед всеми: за североамериканских индейцев, за татаро-монгольское иго, за судетских немцев, за сожженный Смоленск, за голод в Ирландии и выбросившихся на берег китов, – обнулить ситуацию и начать новый отсчет.
Без исторической дистанции, без объективной оценки, учитывающей реалии обсуждаемого периода, мы продолжаем оставаться участниками тех событий, мы продлеваем им жизнь, продлеваем чувства ненависти. Мы не просто пережевываем старые исторические факты – мы пережевываем их со злобой и остервенением. И не можем никак проглотить, чтобы начать жить. Просто жить…
Итоги, № 41, 2009
