Моя подруга сделала пластическую операцию. Конечно, тайно. Знаете, как это обычно бывает.

– Как ты похорошела, дорогая!

– Вот что значит хорошо отдохнуть в отпуске!

Итак,  я  пришла на пресс-конференцию, ни о чем не подозревая.

Выпив в предбаннике кофе, посудачила со своей соведущей Аллой о витой венецианской цепочке, которая  убедительно удлиняла ее силуэт, и, будь приложена к моему, тоже, без сомнения, сделала бы свое доброе дело. Зал постепенно заполнялся журналистами.

Еще несколько минут, пока они устанавливают камеры, прищелкиваются фотоаппаратами, рассаживаются, пока проберутся и усядутся на пустые места  опоздавшие, пока, запыхавшись, не ворвется помощник Важной Персоны – он уже в лифте!

– Однако, пора! – Махнет рукой распорядитель, мы с Аллой зайдем в зал и протиснемся в узкую щель между стеной и стульями, где уже расположилась Персона.

– Мы стройные, – сказала я, – и вечнозеленые, нам все ни почем.

– У нас нет другого выхода, – ответила Алла и села рядом. – Только голодать надоело.

– Сколько тебе обычно нужно времени на возгонку? – Спросила я, подравнивая микрофоны.

– Две секунды, – улыбнулась Алла, телевизионная знаменитость с профессионально доброжелательным лицом..

– Тебе легче, у тебя на мониторе текст идет, а мне еще думать нужно.

Слева от меня устроилась, вбежав в последний момент, не буду называть имени, раз уж взялась описывать внешность, та самая подруга с новеньким лицом.

Это была одна из лучших пресс-конференций в моей жизни.

– Это просто неприлично, – восхищено шептала Алла, – этого давно никто не делает.

– Я согласна на все, – наклонялась я ее уху и кивала головой, как бы ободряя каждое слово выступавшей Персоны и целиком поддерживая каждую ее мысль, – уколы, термаж, лазер, но резать себя!.. Именно об этом, – мои глаза уверенно встретили свет камер, – и расскажет нам Алла – лицо Первого канала.

Я придавила пальцем красную кнопочку на панели. Алла распрямила плечи, сложила друг на дружку гладкие белые руки и кинулась в бой.

Три свободных минуты с чувством глубокого морального удовлетворения я рассматривала подругу слева. Она стала похожа на божью коровку. Шрамов, конечно, видно не было, но шея, подхваченная снизу ловкими руками хирурга, образовывала провал, над которым, как насаженная, торчала маленькая головка. Нижняя губа растянулась вслед за щечками, оставляя возможность верхней нависать над ней, как хоботок. Круглые, выкаченные на лоб, глаза моей подруги излучали счастье: она-то считала  себя снова молодой и красивой. Может, в этом соль?

– Лицо второго канала, – сказала я, и нажала кнопочку.

«Удивительно, как одна женщина может отозваться о другой! Мужчине абсолютно не под силу», – всегда говорит мой приятель, когда я при нем обсуждаю подружек.

– Лена! – Радостно кинулась мне навстречу бывшая однокурсница. – Смотрю на тебя по телевизору и восхищаюсь: какое надо иметь самообладание, чтобы с такой прической  не вылазить с экрана!