У белой кладбищенской церкви суетно и многолюдно. Троица, и сверх обычного, много женщин в темных платках, мужчин, по двое несущих венки, машин, привезших свой скорбный груз.

Мы не сразу, путаясь от растерянности и печали, находим зал для отпеваний. Батюшка с белоснежными кудрями, поясняя нам каждый шаг, тихо читает молитвы.

Хороним хорошего человека.

Он прожил неудачливую жизнь. Тяжело болел. Прошлым летом, хороня мать, сказал вдруг: «Я не протяну больше года».

Но ему неожиданно стало лучше, он стал чаще выходить из дома, много гулял со своей взрослой дочерью – лучшим, что было в его биографии.

На ее руках и умер.

Перед смертью терял сознание, снова приходил в себя, засыпал и все время звал мать.

Даже не звал, а будто говорил с ней: «Мама, мама, я скоро приду!»

Словно мальчишка, заигравшийся в мяч во дворе, задрав голову, кричал маме, которая смотрела на него из окна: «Мама, я скоро приду!»

Дочка его, с распухшим от слез носом перестала, наконец, храбриться и плакала, прильнув плечом к двоюродному брату.

Став чередой, мы прошли мимо родного человека, последний раз взглянув в его лицо.

А оно было спокойно и безмятежно, его доброе лицо.

Он уже был с мамой.