Все было на месте: и прозрачный дрожащий воздух, и чудовищные горгульи, и элегантные люди с живыми, подвижными лицами, и бистро с высокими стойками, и светлая Сена, по которой сновали теплоходы, катера, баржи, словно летом.

Мы брели в сторону Сите по набережной, усеянной сухими золотистыми листьями, разглядывая легкомысленные обложки журналов в лавочках, уставленных вдоль парапета. Мой спутник, назовем его Н., все время забегал вперед, ловя камерой виды Лувра. Накрапывал дождь, такой легкой моросью, что достаточно было просто накинуть платок. Я глазела по сторонам, по правде говоря, выискивая местечко, чтобы присесть, выпить кофе и передохнуть. Мы прилетели накануне вечером, прямо из московской пурги, и вот уже полдня гуляли по Парижу, дивясь нежной южной осени.

Навстречу мне шла молодая француженка в сером вязаном берете. Я бы и не обратила на нее внимания, но она, не дойдя буквально шага до меня, внезапно нагнулась и подняла с каменного тротуара серебряное кольцо. Пару секунд она покрутила его к руке, удивленно разглядывая, улыбнулась, заметив мое изумление, сунула находку в сумочку и продолжила путь. Я тоже пошла дальше.

– Вот будь ты внимательнее, – с веселым упреком сказал Н., который, оказывается, заметил эту мимолетную сценку, – у тебя был бы такой необычный сувенир из Парижа!

Мы отправились дальше, и легкое чувство досады растаяло, как ни бывало. Навстречу, как гигантская баржа, плыл остров Сите, с башенками, королем Генрихом на смирном коне и домами с вспученными, как от непереваренной истории, стенами.

Вдруг, прямо у моих ног на влажном камне мостовой блеснуло золото. Я нагнулась, протянула руку, и, не веря своим глазам, подняла толстое обручальное кольцо.

– Что же они здесь кольцами раскидались! – Воскликнул, удивленный не менее меня, Н.

Мы остановились, по очереди заглядывая внутрь широкого обода. От парапета отделилась тетка в цветастом платке, явно алжирского вида. Заметив наше замешательство, она схватила Н. за рукав и залопотала, быстро и непонятно, хлопая себя ладошкой по рту.

– Слушай, – может это какая-то афера, – буркнул Н. – Она подбросила кольцо, чтобы мы остановились, и у нее появился шанс выманить у нас пару евриков?

– Второе подряд? Сначала она бросает серебряное. Мы, такие раззявы, не клюем. Она быстро перебегает на другую сторону, обгоняет нас и спустя сто метров бросает золотое?

Н. еще раз внимательно оглядел кольцо: явно не новое, не подделка, с пробой.

Алжирка дергала нас, напирая почему-то на слово кока-кола, потопталась еще минуту и отстала.

– Что все это значит? – Заволновалась я. – Это все неспроста.

– Не ищи мистики, – успокоил меня Н., – скорее всего, было так: муж и жена поссорились прямо здесь, на набережной и в гневе кинули друг в друга кольца. У мужчины размах сильнее, вот второе и отлетело так далеко.

– На пару сотен метров.

– Ну, хорошо. Он был тугодум. Развернулся, пошел в другую сторону, переживал, а потом подумал: «Ах, так, раз она мое кольцо швырнула, пропадай и ее подарок», – сорвал с пальца и кинул.

Я живо представила себе пару, которая в гневе срывает кольца и расстроилась:

– Не к добру. Это какой-то намек. А может, это впереди бежит Мальчик-с-пальчик и метит мне дорогу, неизвестно куда? Вот увидишь, что-то третье должно случиться.

Третье случилось почти немедленно. Дойдя до Сите, мы все-таки присели в маленькой уличной кафешке с плетеными стульями и красными перчиками в стеклянных вазочках на клетчатых скатертях. Мирно выпили по чашке кофе и двинулись дальше по набережной Орфер, болтая про комиссара Мегре, французские омлеты и обнаженную статую на фасаде Дворца Жандармерии, призванную, видимо, изображать голую правду. К четвертой фигуре правда приоделась, а я обнаружила, что забыла сумочку со всеми документами в кафе с перчиками. Мы вприпрыжку понеслись обратно в Сите. Сумочка в полной неприкосновенности лежала там, где я ее оставила. Значит, не считается.

За беготней я забыла про находку. Опустив руку в карман за телефоном, я наткнулась пальцем на скользкую металлическую поверхность и вздрогнула.

– Слушай, а это не хоббичье кольцо?

– Выкинь его, раз оно тебя беспокоит.

– Где это видано, чтобы от такой находки можно было бы просто избавиться? Представь, брошу, а оно потом найдется в номере под подушкой?

– Будем ждать, – вздохнув, сказал он.

– Будем ждать, – эхом ответила я.

Вот, ждем.