Всю жизнь  не могу понять природу собственных обид. Из каких слов, жестов, движений или, наоборот, недвижи́мости, нарастает эта тяжесть, которая заполняет все свободное пространство, как туман, перекрывает возможность думать, говорить, практически лишает сознания. Ну, насчет, говорить я погорячилась. Главная особенность обиды – ее кажущая внезапность. На самом деле она пухнет, наливается соками, проявляя нечеловеческую капиллярность, какое-то время. Какое – тоже высчитать не могу. Иногда это дни, иногда – недели, а бывает, могу уложиться и в пару часов.

Эффект, конечно, в неожиданности. Ничего не подозревающий собеседник, который медленно, но верно, прокалывался по каким-то пустякам и не замечал, мирно, например, беседует, или звонит, или шлет безобиднейшую, как ему кажется, смску. И на него – это в лучшем случае, это, считай, ему повезло, что я выкричалась сразу, – падает, как  вода из прорвавшегося крана, моя обида.

– Хорошая новость! Я закончила книжку, отдай своему корректору, ладно?

– Конечно. А какая книжка?

– Ты что! У меня год жизни ушел, ты нарочно!

– Да ты пять одновременно пишешь! Ты какую имела ввиду?

– Я не хочу продолжать даже этот оскорбительный разговор!

И – хлоп трубку! Со стороны можно подумать: я обижаюсь, потому что не все из прогрессивного человечества, затаив дыхание, ждут, когда я закончу труд своей жизни, – ничего подобного!

Что-то он сказал о моем тексте месяца два назад, не помню точно. Вот, вспомнила:

– Так, – пожал он плечами (а еще другом считается), – многие пишут».

Главное, я сама не могу остановиться, если по-настоящему. Гнев сдавливает гортань, темнота заливает сознание, и конец света кажется лучшим исходом.

***

– Я жду уже полчаса!

– Я стоял в пробке, я вообще еле вырвался!

– Торчу в этой гостинице одна, ты мог позвонить!

– Да я ехал на скорости, я не могу одновременно гнать и говорить по телефону!

– Ах так! – минутная пауза, и рука сама, без малейшего моего участия хватает мобильник,  только что беззаботно выложенный на столик, разворот к стеклянной стене отеля, взмах! Девушка за соседним столиком вскрикивает и зажимает ладошками рот. Ее спутник вскакивает – и мужская реакция спасает нас от ненужных расходов.

***

– Игорь, я очень обидчивая? – Это я с братом по скайпу.

– Да вроде нет.

Брат, голый по пояс, развалился между двумя вентиляторами:

– А что, ты обиделась?

– Только готовлюсь.

– А на кого?

– Еще не выбрала.

– Слушай. Моя сотрудница рассказала мне, что ее младший брат иногда советуется с ней, когда  ему непонятно что-то в отношениях с его девушкой.

– Вот если бы ты со мной всегда советовался, – быстро вставляю я, – твоя жизнь сложилась бы сильно лучше.

– Если бы я следовал всем твоим советом и указаниям, мне уже можно было приделывать крылышки! И вообще, не перебивай! Короче, как-то вечером он зашел к сестре в комнату и показал  экран мобильника. Там было написано: я ложусь спать, спокойной ночи!

– Что она этим хочет сказать? – спросил молодой человек. – Ты можешь догадаться?

– Элементарно, Ватсон, – ответила старшая сестра, – она  говорит тебе: «Уже 11 вечера, а ты до сих пор не позвонил и  не сказал до завтра, дорогая, целую». Посмотри, если ты сейчас же не наберешь ее, она позвонит тебе через 10 минут сама.

– Послушай, – завопила я Игорю,- но ведь и правда требуется так мало! Несколько движений пальчиком по кнопочкам, ни расходов, ни усилий! Почему это трудно сделать самому?!

– Ты как всегда не даешь мне договорить, – брат приблизил к монитору лицо, и оно стало круглым, как отражение в самоваре, –  девушка позвонила через 5 минут!

– Чего тут удивляться! Сестра судила по себе, она же старше этой барышни! 10 минут – это тренированной воля. Некоторые могут продержаться несколько дней!

– Я опять тебя не вижу. Ты как будто ныряешь куда-то.

– За городом интернет медленней. И вообще, я не люблю скайп. Он меня полнит!

***

Женщина требует внимания, как кадавр. Она им питается, на нем цветет и произрастает. Все, что делается или не делается, измеряется только в этой валюте. Подарки, берег Крыма, лошади, конфеты, торжественный выход, колье, первые тюльпаны и слова, слова, слова!

– Сколько же я не звонил?

– Четыре дня! –

– Не может быть!

– Ну, ладно, – соглашаюсь смущенно, – так и быть, два.

Но не могу же я сдаваться без боя:

– Вот видишь, ты намолчал на два дня, а я наждала… на четыре!