ЗЕЛИНСКАЯ: Здравствуйте! У нас сегодня в гостях Игорь Михайлович Водопьянов – известный петербургский бизнесмен, известный в городе деятель, управляющий компанией с таким скучным и малоинтересным названием «Управляющая компания «Теорема»». Что же оно означает, Игорь Михайлович? Чем же Вы на самом деле занимаетесь?
ВОДОПЬЯНОВ: Если вспоминать, почему же такое название было применено, то к сфере нашей деятельности – это управление недвижимостью – было очень трубно подобрать какое-либо название, и просто мне показалось, что это такое слово, которое есть в голове у каждого человека, и при этом оно достаточно нейтральное, с точки зрения применения к бизнесу, то есть никого же не смущает уже, что компания, выпускающая компьютеры, называется «Яблоко». Ну, вот, мне прям показалось, что нейтральное слово «теорема», оно, во-первых, легко запоминается, оно такое красивое, вот так и назвались. Никакого глубокого смысла в этом не было.
ЗЕЛИНСКАЯ: А чем же занимается ваша компания?
ВОДОПЬЯНОВ: Ну, мы пытаемся делать полный цикл, то есть мы находим площадку в городе, после этого на ней строим бизнес-центр, и начинаем управлять этим бизнес-центром. Вот это весь полный цикл недвижимости.
ЗЕЛИНСКАЯ: Чем Вы можете похвалиться? Вот, что Вы такого построили в городе? Расскажите!
ВОДОПЬЯНОВ: Вы знаете, мне кажется, что мы изначально решили сотрудничать с немецким архитектурным бюро, и поэтому нам удалось построить, не только мне так кажется, но и другим людям, достаточно два красивых бизнес-центра: один – на Каменноостровском проспекте, это в самом начале такое стеклянное, светящееся зелёное здание со странным названием Бизнес-центр «Лангензипен», а второе – это на углу…
ЗЕЛИНСКАЯ: …Что-то у вас с названиями, правда, как-то особенно…
ВОДОПЬЯНОВ: Ну, тут-то как раз понятно, потому что тут мы черпанули из истории. Там, на этом месте была фабрика шведского предпринимателя с такой фамилией Лангензипен. Это достаточно крупное производство по России было, у него были заводы в Киеве, и они производили всякие скобяные и металлические изделия. А потом там всё снесли, и на этом месте остался только один корпус, и к нему был пристроен новый стеклянный корпус, и поэтому название было сохранено. И второй бизнес-центр – это на углу Свердловской набережной и Пискарёвского проспекта – бизнес-центр с названием «Бенуа». Он такой чёрного цвета, и на нём в шахматном порядке расположены фигурки в театральных костюмах.
ЗЕЛИНСКАЯ: А что там делал Бенуа на этом месте?
ВОДОПЬЯНОВ: Тут тоже есть объяснение, потому что чуть дальше на двести метров от этого здания стояла дача Бенуа, которая была снесена при расширении Пискарёвского проспекта…
ЗЕЛИНСКАЯ: … Я надеюсь, это не Вы снесли?
ВОДОПЬЯНОВ: Нет, это до нас. Церковь разрушили в XVII веке до нас, да. Вот, и, соответственно, оба эти проекта были сделаны архитектурным бюро, немецким, а котором работает выходец из Петербурга Сергей Чобан, ну, и нам кажется, что они работают на достаточно хорошем европейском уровне, и их проекты точно украшают город. Я стараюсь сам ничего не рисовать, ничего не придумывать.
ЗЕЛИНСКАЯ: Не только Вы так считаете, но так, как-то и горожане относятся с пониманием к тому, что вы делаете?
ВОДОПЬЯНОВ: Ну, мнение горожан… мы соцопросы не проводили, но многие архитекторы, с которыми я знаком, они считают, что творчество Сергея – оно на уровне европейском, и издания европейские по архитектуре, они тоже публиковали фотографии этих зданий.
ЗЕЛИНСКАЯ: Ну, по крайней мере утешает, что их строите довольно далеко, и…
ВОДОПЬЯНОВ: …ну, на Каменноостровском всё-таки близко к центру достаточно, прямо рядом с метро «Горьковская» практически…
ЗЕЛИНСКАЯ: …но, тем не менее, это не искажает исторический вид города.
ВОДОПЬЯНОВ: Ну, исторический вид города, он должен преобразовываться, как мне кажется. Другое дело, что нужно…
ЗЕЛИНСКАЯ: …я уже насторожилась…
ВОДОПЬЯНОВ: …нет, к этому нужно аккуратно подходить, потому что всё-таки историческая застройка Петербурга, она очень глобальная, и многие дома просто для своего времени являлись типовыми, как вот сейчас мы смотрим на «хрущёвки» – это были типовые дома для эпохи Хрущёва. Так массовая застройка Петербурга доходными домами, там многие из них тоже из себя не представляют ровным счётом ничего, с архитектурной точки зрения…
ЗЕЛИНСКАЯ: …ну, вот тут вот, как-то осторожнее в выражениях…
ВОДОПЬЯНОВ: …нет, я имею в виду следующее…
ЗЕЛИНСКАЯ: …для петербуржцев эта тема серьёзная и даже, не побоюсь этого слова, болезненная…
ВОДОПЬЯНОВ: Ну, Вы знаете, мне кажется, общественность Петербурга она вообще немножко такая экзальтированная, наверно, вот так это всё воспринимает, так, несколько гипертрофированно, а…
ЗЕЛИНСКАЯ: …я сама – общественность, и тоже гипертрофированно воспринимаю!
ВОДОПЬЯНОВ: Я считаю следующее, что, скорее, всё-таки очень много домов в Петербурге, которые, конечно, влияют на фоновую застройку и на облик города в целом, но при этом, я думаю, что достаточно правильно было бы реконструировать их методом того, что оставлять только фасад, и полную переделку внутри, потому что вот эти петербуржские дворики, которые так милы сердцу петербуржской интеллигенции, их очень трудно использовать хоть как бы то ни было, потому что невозможно там сделать нормальное жильё, потому что там не будет никакого попадания солнца, не будет никакой инсоляции, там невозможно сделать никаких мест для парковки, а всё-таки люди, которые сейчас живут в Петербурге, почему-то хотят иметь машину, и там невозможно сделать никакой коммерческой функции по тем же самым причинам. Единственный вариант – это, всё-таки, снос всей внутренней части, оставление только фасада, и таким образом реиновировать город, пытаясь сохранить его внешний вид.
ЗЕЛИНСКАЯ: Ну, видите, если мы с Вами говорим о внешнем облике города, мы должны иметь в виду, что это не просто, там, наследие, там, достояние, это системообразующий фактор. Внешний облик города создают нотки… внутренний облик петербуржской культуры, внутренний облик жителей…
ВОДОПЬЯНОВ: Ну, давайте, всё-таки, если переходить от, вот, Вы правильные слова говорите, но если от них переходить к конкретике, то я не очень понимаю, что можно сформировать с помощью дворов-колодцев, которые находятся за фасадами вот этих домов. У Вас есть какое-то конкретное предложение, как можно сохранить эти дворы-колодцы, и при этом чтобы там нормально жили люди, либо чтобы там были какие-то офисы. Что там должно быть? Вот человек, который выглядывает в окно, и видит через десять метров другое окно, это формирует в нём что? Образ петербуржца? Внутренний мир петербуржца?
ЗЕЛИНСКАЯ: Ну, видимо, да, потому что он это делает на протяжение нескольких столетий. Я не знаю, где родились Вы, нам сейчас это расскажите, я родилась в петербуржском доме, и окна комнаты, где мы жили, выходили в двор-колодец. И я до сих пор, проходя мимо этого дома, с удовольствием и с радостью захожу и смотрю на место, где я провела детство. А где Вы родились?
ВОДОПЬЯНОВ: Я родился в городе Петербурге. Первое моё место жительства был одиннадцатиэтажный дом на Новоизмайловском проспекте, рядом с Парком авиаторов, тогда это был скорее не парк, а такой пустырь, на котором только что посадили деревья, сейчас они немножко подросли. Второе место жительства – это я жил на углу Варшавской и Ленинского проспекта. Ну, а потом, когда я уже, так сказать, уехал от родителей, у меня было ещё четыре или пять мест жительства по всему городу Петербургу.
ЗЕЛИНСКАЯ: Да Вы летун!
ВОДОПЬЯНОВ: Ну, я пытался как-то улучшать свои жилищные условия, так скажем, я не был столь привязан, у меня не было двора-колодца, там, где я жил, не на Новоизмайловском, не на Варшавской, поэтому я не был привязан к своему двору-колодцу.
ЗЕЛИНСКАЯ: А к чему Вы привязаны?
ВОДОПЬЯНОВ: Очень нравятся некоторые места города Петербурга, которые на удивление наверно, я долгое время жил на Васильевском острове, и там жила моя любимая бабушка, которая давно уже, к сожалению, скончалась, она тоже жила на Васильевском острове, и поэтому, вот, наверное…
ЗЕЛИНСКАЯ: …Вы коренной петербуржец?
ВОДОПЬЯНОВ: Да, да, да. Ну, у меня мама из Москвы…
ЗЕЛИНСКАЯ: …это в Вас чувствуется!
ВОДОПЬЯНОВ: Нет, у меня как раз почему-то, несмотря на то, что мама из Москвы, какая-то очень большая нелюбовь к нашей столице. Вот, и, наверное, мне всё-таки ближе всего это линии Васильевского острова, но, к сожалению, в связи с транспортной доступность в последние годы это стало нечто невозможное – попадание туда, и больше всего мне нравится Петроградская сторона, но она мне нравится меньше, чем Васильевский остров, где я сейчас и живу, на Петроградской стороне.
ЗЕЛИНСКАЯ: Мне, лично, конечно, любопытно узнать психологию человека, который, собственно говоря, застраивает наш город и принимает решения, как ему выглядеть, даже в той части, где, так сказать, его планы может быть, не так широко простираются, но тем не менее. И, вот, значит, «колодцы» Вам не интересны. Я понимаю, что эта дилемма-то не придуманная, и каждый градоначальник значимого, великого города, да, там Венеции, Рима, Лондона, наверное, там, какого-нибудь Йорка, стоит и перед тем, что ему нужно, с одной стороны, сохранить вот этот вот облик, да, и сохранить, как это говорят, туристическую привлекательность, а, с другой стороны, собственно, обеспечить людям достойную канализацию. И тут никуда не денешься, правильно? Мы можем восхищаться фасадами, но жить в коммуналках не хочет никто…
ВОДОПЬЯНОВ: …справедливо…
ЗЕЛИНСКАЯ: …совершенно верно! Когда, вот идёшь по какой-нибудь прекрасной петербургской улице и любуешься фасадом, при этом мы-то отдаём себе отчёт, что там, за этим фасадом…
ВОДОПЬЯНОВ: …беда-беда и огорчение, да…
ЗЕЛИНСКАЯ: …живут люди, которые по-прежнему пользуются одной уборной на несколько семей, и это, в общем, тоже часть петербургского образа жизни, и с которой, может быть, кто-то бы и расстался безжалостно.
ВОДОПЬЯНОВ: Я думаю, что все, кто пользуется одной уборной на десять комнат, они бы точно безжалостно расстались. При этом единственное, что им кажется порой, что за каждую комнату в этой квартире им должны дать как минимум трёхкомнатную, желательно в этом же самом районе, и это приводит к…
ЗЕЛИНСКАЯ: …и в этом самом же доме…
ВОДОПЬЯНОВ: Да-да, и в этом же самом доме. Это приводит к тому, что сейчас уже в таких квартирах живут уже самые крепкие петербуржцы.
ЗЕЛИНСКАЯ: Игорь, ну, хорошо, если говорить серьёзно, то, вот, человек, который занимается строительством города, участвует в изменении облика города, в Петербурге – это огромная ответственность! Она даже не потому, что Вы можете поменять фасад, а потому, что действительно, Вы как бы не уклонялись от этого, Петербург, как любой город, формирует облик жителей, так ведь? А Петербург в особенности. Вот Вы понимаете эту ответственность, которая на Вас лежит?..
ВОДОПЬЯНОВ: Ну, я считаю, что в принципе в Петербурге не самая плохая ситуация, которая могла бы быть, всё-таки все три мэра, которые у нас были, и Валентина Ивановна сейчас у нас присутствует губернатором, да. Всё-таки нельзя сказать, чтобы они как-то уж старались изо всех сил перекроить город. Да, были там градостроительные ошибки, я согласен, но, к примеру…

ЗЕЛИНСКАЯ: Я хочу напомнить, что у нас в гостях сегодня Игорь Михайлович Водопьянов – известный петербургский бизнесмен. Игорь, ну хорошо, если говорить серьезно, то человек, который занимается строительством города, участвует в изменении облика города, в Петербурге это огромная ответственность. Она даже не потому, что, так сказать, Вы можете поменять фасад, а потому, что действительно как бы Вы не уклонялись от этого, и Петербург, ну как любой город, формирует облик жителей, так ведь? А Петербург в особенности. Вот Вы понимаете эту ответственность, которая на Вас лежит?
ВОДОПЬЯНОВ: Вы знаете, я считаю, что в принципе в Петербурге не самая плохая ситуация, которая могла бы быть. Все-таки все три мэра, которые у нас были, и Валентина Ивановна сейчас у нас присутствует губернатором, все-таки нельзя сказать, чтобы они как-то уж старались, старались изо всех сил перекроить город. Да, были там градостроительные ошибки, я согласен. Я не против того, чтобы сносить здания. Я за то, чтобы после этого их восстановили, фасады, в том виде, в каком они были.
ЗЕЛИНСКАЯ: Это все равно будет новодел.
ВОДОПЬЯНОВ: Ну будет новодел, ну и что? А что такого, что такого суперценного в кирпичной кладке? Вот что?
ЗЕЛИНСКАЯ: Если бы этого не было, ее бы не сохраняли по всему миру.
ВОДОПЬЯНОВ: Ну я бы так сказал, что мне кажется, что ценное в кирпичной кладке есть, допустим, в Эрмитаже, в Зимнем дворце, в арке Главного штаба, а если мы говорим про массовое строительство, которое было в Петербурге, все равно это должно закончиться тем, что дома… При этом я Вам хочу еще отметить, что строили в Петербурге крайне некачественно, крайне, потому что мы реставрировали здание на Островском проспекте, и там было примерно, поставки кирпича осуществляли пятнадцать заводов, просто потому, что это разный тип и размер кирпича был. Поэтому многие здания, я вполне допускаю, если их можно сохранить, то, наверное, их имеет смысл сохранять. Но я уверен, что многие здания просто не допускают этого.
ЗЕЛИНСКАЯ: В последнее время вот мы живем в такое посткризисное время, и, конечно, это отразилось и на жизни, и на бизнесе, и тем не менее вот говорят, что строительство оно реанимировалось значительно быстрее, чем остальные виды бизнеса.
ВОДОПЬЯНОВ: Если, видимо, мы все-таки говорим про жилое строительство, потому что строительство коммерческой недвижимости, я думаю, что еще лет пять будет пребывать в таком достаточно тяжелом состоянии…
ЗЕЛИНСКАЯ: …по вашему бизнесу, по вашей «Теореме», значит…
ВОДОПЬЯНОВ: …были и есть сейчас достаточно серьезные проблемы. А если говорить про жилое строительство, то жилое строительство может бодро развиваться только в случае, если будет покупательский спрос, а покупательский спрос будет только в одном случае, если будут какие-то доступные ипотечные программы, чего добиться при инфляции в девять процентов в стране, мне кажется, в принципе невозможно.
ЗЕЛИНСКАЯ: То есть мы с Вами обсуждаем пустое: мы обсуждаем изменение облика города, а строительство стоит и не развивается, то есть мы дальше будем спокойно жить в сохраненном облике и в сохраненных коммуналках.
ВОДОПЬЯНОВ: Мне кажется, что нужно разбить эту проблему все-таки на две: это исторический центр города и районы массовой застройки, где строят что-то совершенно омерзительное, как мне кажется. Потому что если, допустим, на Поклонной горе посмотреть вправо-влево, то там качество просто с художественной точки зрения строительства оно просто какое-то… Это абсолютное зло, вот человек, который живет в тех районах (ну это я к примеру привел, а на самом деле все спальные районы этим грешат), мне кажется, в нем вообще не может сформироваться никакое представление, там, о художественном вкусе, там, о добре и зле в архитектуре, потому что то, что там построено – это абсолютное зло, вот такие дома строить нельзя! Если б была бы моя воля, я вообще бы запретил строить дома выше двенадцати этажей – пятнадцати. Мне почему-то кажется, что вот эти все гигантские комплексы, которые сейчас строят компании, ну можно их перечислять, можно и нет, все знают, и двадцать пять, там, тридцать этажей, в них не может образоваться никогда нормального ТСЖ то, которое будет этим домом. И скорее всего при таком скоплении людей в одном месте обязательно там будет какое-то количество маргинальных масс, которые испортят жизнь всем остальным. Это приведет в длительной перспективе к двум проблемам: первая – что не очень понятно, как управлять домом, и скорее всего это будет приводить к тому, что он медленно будет разрушаться, и втрое – что при наличии таких неадекватных людей, а если, допустим, в одном месте собирается много россиян, то можно с уверенностью сказать, что там будут и неадекватные люди, оттуда будут выезжать те люди, которые…
ЗЕЛИНСКАЯ: …не любите Вы русский народ!
ВОДОПЬЯНОВ: Ну я имею право на это, я как представитель, коренная национальность. А кто же еще может критиковать кроме коренного россиянина и русского? Вот, соответственно это будет приводить к тому, что оттуда будут выезжать как-то нормальные люди, и это будет по итогам превращаться в трущобы просто со временем.
ЗЕЛИНСКАЯ: Вот какая у нас перспектива.
ВОДОПЬЯНОВ: Перспектива больших жилых комплексов, я не сказал, что это перспектива всего Петербурга, но мне видится, что перспектива больших жилых комплексов именно вот такая.
ЗЕЛИНСКАЯ: Игорь, Вы довольны своей жизнью?
ВОДОПЬЯНОВ: Ууу, другой-то нет.
ЗЕЛИНСКАЯ: А если бы можно было выбрать сначала?
ВОДОПЬЯНОВ: Вы знаете, жалею я скорее о некоторых эпизодах, которые, скорее всего, я чувствую себя, что я был не прав в этих эпизодах. А в целом своей жизнью, ну, можно сказать, что я доволен. Но были, конечно, эпизоды, за которые мне очень стыдно.
ЗЕЛИНСКАЯ: Вы сказали, что Вы своей жизнью, а счастливы ли Вы?
ВОДОПЬЯНОВ: Скорее, знаете, бывают такие эпизоды, когда чувствуешь себя счастливым.
ЗЕЛИНСКАЯ: Но какие, например?
ВОДОПЬЯНОВ: Но вот чтобы так долго…. Ну это какое-то такое стечение обстоятельств, оно скорее носит краткосрочный характер. Я бы так не хотел бы…
ЗЕЛИНСКАЯ: …счастье – это стечение обстоятельств?!
ВОДОПЬЯНОВ: Ну, скорее это такое сиюминутное состояние. Я бы не сказал, что я могу долго так, неделями там, месяцами там, годами испытывать чувство счастья.
ЗЕЛИНСКАЯ: Какие чувства Вы можете испытывать неделями, годами, месяцами?
ВОДОПЬЯНОВ: Чувство голода точно могу испытывать, его как-то сразу хочется загасить.
ЗЕЛИНСКАЯ: Непреодолимо.
ВОДОПЬЯНОВ: Не знаю, знаете, очень трудно отвечать на такие абстрактно поставленные вопросы…
ЗЕЛИНСКАЯ: …рискните!
ВОДОПЬЯНОВ: …я все-таки человек с конкретным мышлением, у меня нет такого вот ответа на этот вопрос. Ну в разные моменты человек испытывает разные чувства. Иногда испытываешь какое-то счастье, потому что оказываешься в каком-то месте мира, в котором думаешь: «Ничего себе!» Вот в Норвегии меня действительно очень потрясло…
ЗЕЛИНСКАЯ: Что именно?
ВОДОПЬЯНОВ: Ну в Норвегии фьорды норвежские и вообще природа Норвегии – это, конечно, потрясающее явление. После этого, я думаю, что можно уже не посещать никакие страны. Я был в Исландии, ну Исландию, конечно, после Норвегии уже можно и не посещать. Хотя в Исландии живут замечательные люди и очень стараются украсить свою страну в меру и силу возможностей.
ЗЕЛИНСКАЯ: Так, как Вы стараетесь украсить наш город?
ВОДОПЬЯНОВ: Ну, мы в разных направлениях трудимся: они – в направлении природы, а я – в направлении урбанистики.
ЗЕЛИНСКАЯ: Игорь, ваши родители, Вы сказали, что Вы коренной петербуржец, ваши родители, они как вот повлияли на ваш жизненный выбор, на ваше представление о жизни?
ВОДОПЬЯНОВ: Ну, вы знаете, в принципе у меня папа до сих пор преподает в «Военмехе», он профессор, учит студентов, правда, ему уже семьдесят лет исполнилось в этом году…
ЗЕЛИНСКАЯ: …для мужчины это только начало карьеры!
ВОДОПЬЯНОВ: Ну я его все время агитирую, потому что это все-таки, обучение студентов, связано с нервотрепкой, я поэтому его агитирую все это бросить.
ЗЕЛИНСКАЯ: Ну если они такие, как Вы, то конечно.
ВОДОПЬЯНОВ: Но папа говорит, что они сейчас хуже, чем мы тогда были. Вот, а мама уже давно на пенсии, она конструировала подводные лодки. Поэтому, насколько они повлияли? Наверное, в целом отношения там и разговоры в семье больше всего влияют на ребенка. Это не то, что целенаправленно ему рассказывать: это плохо – это хорошо, а отношения между родителями они показывают ребенку, как надо жить. Наверное, вот в этом смысле они повлияли. А с точки зрения того, что они мне говорили после института: «Иди туда, занимайся этим», – конечно не было, потому что я закончил институт в 91-м году, и тогда вообще было достаточно сложно сориентироваться, собственно говоря, в каком направлении двигаться, да.
ЗЕЛИНСКАЯ: Но смотрите, Вы закончили «Военмех», о котором не раз упомянули, видимо, это такая важная часть Вашей жизни, да?
ВОДОПЬЯНОВ: Конечно, как у всех, студенчество.
ЗЕЛИНСКАЯ: Тем не менее вот Вы по специальности, как я вот читаю здесь, радиоинженер, а работаете в строительстве. Как так вот сложилось?
ВОДОПЬЯНОВ: Но вы знаете, я после окончания института пытался работать в сфере, наверное, скорее близкой к тому, чему меня учили, но, к сожалению, в ней не удавалось зарабатывать денег, и поэтому было много итераций, так сказать, попыток в одном направлении, в другом зарабатывать, но вот каким-то образом пришли к строительству и к эксплуатации недвижимости.
ЗЕЛИНСКАЯ: То есть для Вас мерило, ориентир в жизни – это деньги?
ВОДОПЬЯНОВ: Нет, абсолютно нет, конечно, нет, потому что деньги, которые я расходую на себя, они, наверное, последние десять лет примерно одни и те же. И от того, что компания в определенные моменты становилась гораздо больше, а в определенные моменты жизни становилась гораздо меньше, как вот сейчас, она стала значительно меньше, чем была три года назад, то это на мое текущее потребление не влияет и каких-то задач о покупке домов во Франции или там яхт или самолетов передо мной никогда не стояло даже в те моменты, когда такая возможность была. Сейчас уже и такой возможности нет, так что сейчас ничего не искушает.
ЗЕЛИНСКАЯ: А что тогда для Вас мерило? Что ориентир жизни, если это не деньги? Успех?
ВОДОПЬЯНОВ: Скорее, знаете, все-таки…
ЗЕЛИНСКАЯ: …репутация? Что? Что для Вас важно?
ВОДОПЬЯНОВ: Ну бизнес сейчас это, скорее, больше напоминает спорт, поэтому вот это как занятие спортом. Я в свое время занимался фехтованием, даже стал мастером спорта СССР, поэтому тогда была задача – стать мастером спорта, а сейчас, наверное, вот задача – создать компанию, успешную, а теперь – ее провести через кризис.
ЗЕЛИНСКАЯ: Азарт?
ВОДОПЬЯНОВ: Ну это не азарт, это скорее, может быть, во многом ответственность перед теми людьми, которые там работают в моей компании.
ЗЕЛИНСКАЯ: Но это не может быть мерилом ваших устремлений жизненных!
ВОДОПЬЯНОВ: Да, вы знаете, нет вот таких вот ярковыраженных устремлений, к сожалению, ну нет!
ЗЕЛИНСКАЯ: Ну что-то Вас двигает, люди, мотивы? Назовите любым словом: мотивы, интересы, взгляды?
ВОДОПЬЯНОВ: Вы знаете, я с детства привык к тому, что нужно завершать начатое. Вот сейчас есть несколько проектов, которые надо завершать, а завершать их, к сожалению, надо еще лет пять, а то и больше. И вот мною скорее двигает желание завершить эти проекты. Новые проекты начинать точно не хочется.
ЗЕЛИНСКАЯ: Почему?
ВОДОПЬЯНОВ: По ряду причин. Это обстановка в стране, во-первых, меняется. А, во-вторых, ну и я не становлюсь моложе.
ЗЕЛИНСКАЯ: Ну это Вы не прибедняйтесь! Мы даже сейчас прямо скажем всем, сколько Вам лет. Ага, 68-го года рождения!
ВОДОПЬЯНОВ: Ну, соответственно, сорок два, тут арифметика несложная.
ЗЕЛИНСКАЯ: Да, я еще добавлю для интересантов….