ЗЕЛИНСКАЯ: Здравствуйте, сегодня у нас в гостях Виктор Минков – директор петербургского театра «Приют Комедианта». Здравствуйте, Виктор!
МИНКОВ: Добрый день!
ЗЕЛИНСКАЯ: Виктор Михайлович специально просил меня называть его только по имени, поэтому этого и будем держаться, однако меня извольте называть по имени-отчеству, договорились?
МИНКОВ: Договорились, Елена Константиновна.
ЗЕЛИНСКАЯ: Виктор, а почему театр так называется: «Приют КомедиантА»? У меня, как человека с филологическим образованием, естественно тянет добавить окончание «ов» – «Приют КомедиантОВ». Почему один комедиант? Кто там комедиант? Не директор ли?
МИНКОВ: Нет, ну в общем-то да, сейчас это уже наверное директор, а когда театр был основан в 1987 году, его основал замечательный артист и режиссер Юрий Томошевский, вот это как раз почему и название: «Приют КомедиантА». Это был театр одного актера, театр в маленьком подвальчике на улице Гоголя (ныне Малая Морская), малюсенький подвальчик, где действительно был такой «Приют КомедиантА», потому что в основном там были моноспектакли, были спектакли самого Юрия Валентиновича Томошевского, были спектакли Лены Камбуровой, были спектакли Зинаиды Шарко, были спектакли Ольги Антоновой, там собиралась, действительно, вот такая интеллигенция Санкт-Петербурга, и люди могли воплотить в жизнь то, что они на своих больших академических сценах в силу разных абсолютно ситуаций сделать не могли. Ну это же естественно, что Зинаида Шарко не могла сыграть в моноспектакле в БДТ у Гер Саныча, потому что Гер Саныч всегда был ансамбль, ансамбль. Поэтому в общем «Приют КомедиантА», часто этот вопрос действительно задают, но со временем в общем он действительно стал, конечно, «Приют комедиантОВ», об этом часто говорят. И когда я увидел одноименную программу «Приют комедианта», которую вел Михаил Ефимович Швыдкой, то первое желание было – позвонить, сказать, а как же вы так вот у нас не спросили насчет названия?
ЗЕЛИНСКАЯ: Ну надо сказать, что и вам кое-кого бы не мешало спросить, когда вы взяли такое название для начала, так?
МИНКОВ: Ну потому что был «Привал комедианта», было знаменитое литературное кафе на Марсовом поле, в общем это такая история долгая-долгая, уходящая вглубь петербургской истории, но тем не менее вот сейчас театру двадцать четыре года…
ЗЕЛИНСКАЯ: …немало
МИНКОВ: На будущий год мы двадцатипятиление отметим. Мы уже такие вроде как еще не очень взрослые, но уже и не дети.
ЗЕЛИНСКАЯ: Ну, конечно, для театральной истории Петербурга это капля в море.
МИНКОВ: Безусловно.
ЗЕЛИНСКАЯ: Но для новой театральной жизни, той, которая изменившись, началась заново вот после известных перемен в нашей стране, это конечно уже возраст, так ведь?! И в Петербурге, если уж говорить о его традициях, о самом пространстве культуры нашего города, не так просто завоевать себе место под нашим холодным солнцем, непросто найти нишу. Как вам это удалось? Как вот вы всунулись в этот довольно плотный ряд?
МИНКОВ: Вы знаете, наверное, как-то вот какое-то с одной стороны провидение, с другой стороны Боженька ведет, с третьей, да, огромный труд, труд, труд, труд, работа 24 часа в сутки, к этому и сам приучен, и вся моя команда, которая со мной работает…
ЗЕЛИНСКАЯ: …большая команда?
МИНКОВ: Команда большая, команда серьезная, – 122 артиста сейчас в театре, причем «Приют Комедианта» – это единственный пока в России и первый репертуарный государственный контрактный театр. Эту систему я ввел одиннадцать лет назад после стажировки в Соединенных штатах Америки по вопросам менеджмента культуры США и Канады. Приехал, и была в театре труппа, мне показалось, что это как-то не надо.
ЗЕЛИНСКАЯ: Подожди, давайте с самого начала. Сначала у вас был вообще один актер, чего там с ним было заключать особые контракты?
МИНКОВ: Сначала у нас был один актер, потом у нас была уже труппа действительно в театре, просто спектакли сохраняли такую мононаправленность, но при этом была труппа и штатное расписание с актерами.
ЗЕЛИНСКАЯ: И Вы решили это изменить?
МИНКОВ: Я решил это изменить, к тому времени я уже был в театре пять с половиной лет. Мне показалось, что что-то надо менять в плане некой, как мне кажется, справедливости, на мой взгляд.
ЗЕЛИНСКАЯ: Вы знаете, в нашей стране, как только начинаются поиски справедливости – греха не оберешься, потом почему-то все оказываются нищими, бедными и озлобленными, нет?
МИНКОВ: Вы знаете, ну вот практика одиннадцати лет показала, вообще практика показывает, что должны быть разные театры. Безусловно, должны быть театры со стационарными труппами, в основном, конечно, это большие академические театры – национальные достояния. Театр подобного рода, где каждый артист получает за выход на сцену, где нет подсиживания друг друга, где нет интриг, где люди собираются, когда я приглашаю режиссера на постановку или сам ставлю, по своему искреннему желанию, а не потому, что на доске вывешено распределение ролей, и хочешь-не хочешь, находясь в штате, ты должен играть.
ЗЕЛИНСКАЯ: Правильно ли я поняла, что вот этот вот контрактный театр, как вы называете, это собственно означает отсутствие труппы?
МИНКОВ: Ее нет.
ЗЕЛИНСКАЯ: А как? Ну не понимаю я, как это все работает?!
МИНКОВ: Вы знаете, у нас есть только одна сложность, все вот так говорят: «Театр сложно живет, театр сложно живет», – наверное, мы тоже живем сложно, но мне все время хочется говорить и я верю, что мы живем хорошо. У нас одна сложность – собирать артистов, потому что система у нас такая: вот я приглашаю режиссера на постановку…
ЗЕЛИНСКАЯ: …например, на какой спектакль?
МИНКОВ: На любой абсолютно, ну например, наш самый громкий, наверное, спектакль, который известен во всем мире, он был и в «Золотой маске», «Pro Турандот» Андрея Могучего. Мы с Андреем решаем и определяем ту актерскую команду, которая будет занята в конкретном спектакле, дальше подписываем контракт с артистом….
ЗЕЛИНСКАЯ: …а артист может работать в любом другом театре?
МИНКОВ: Абсолютно, он и работает в любом другом театре.
ЗЕЛИНСКАЯ: …и при этом он заключает контракт у вас на то, чтобы играть…
МИНКОВ: …ну как это называется сейчас, гражданско-правовой договор. Артист заключает вот такой договор и получает деньги за репетиционный период, за то время, пока он репетирует, и потом уже конкретно за выход на сцену.
ЗЕЛИНСКАЯ: А как его основные обязанности по главному месту работы?
МИНКОВ: Так вот этом-то и наша вся и сложность, потому что когда мы планируем репертуар, мы сначала ждем репертуар всех петербургских и московских, потому что у нас есть и московские артисты, которые приезжают играть, только потом мы уже планируем свой репертуар. И в этом смысле я все время призываю своих более старших коллег, я говорю: «Давайте, выходить на европейский опыт, когда, ну например, в замечательном театре Шоу Бюна в Берлине, репертуар известен на полгода вперед, и человек, зайдя на сайт или придя в театральную кассу, может купить билет там четыре месяца вперед – пять…
ЗЕЛИНСКАЯ: …подождите, а у нас за какой период определяют репертуар?
МИНКОВ: А у нас за полтора месяца, вот за полтора месяца в Петербурге мы получаем репертуары всех театров, и только после этого, когда все руководители этих артистов, мы понимаем, что они у себя не заняты, мы подстраиваемся уже под все театры и составляем свой.
ЗЕЛИНСКАЯ: Ну это, конечно, сложная логистика, это прям пазл надо сложить.
МИНКОВ: Нет. Это безумная логистика, потому что кроме театров есть еще съемки…
ЗЕЛИНСКАЯ: …отпуска в конце концов.
МИНКОВ: …отпуска, поэтому у меня…
ЗЕЛИНСКАЯ: …личная жизнь кое у кого…
МИНКОВ: …ну личной жизни в театре нету или она сочетается с театром. Поэтому у меня замечательный зам, очень опытный человек, вот я за нее безумно рад, – Людмила Арсеньева – она недавно получила звание «Заслуженный работник культуры России».
ЗЕЛИНСКАЯ: Вот все эти ниточки связывает?
МИНКОВ: Вот она все эти ниточки связывает, как ей это удается, я никогда не понимал. Мы с ней уже одиннадцать лет вместе, и я безумно счастлив, что у меня рядом вот такая потрясающая женщина.
ЗЕЛИНСКАЯ: Ну это большое преимущество жизни – иметь рядом потрясающую женщину, я Вас прекрасно понимаю. Вот у меня к Вам такой вопрос: а в чем преимущество для актера в этой истории?
МИНКОВ: Вы знаете, во-первых, «Приют Комедианта» с самого начала действительно был театром, где можно воплотить то, что ты у себя не сделаешь, и это номер один. Второе…
ЗЕЛИНСКАЯ: …что вот именно такое, что у себя не сделаешь? Вы как-то особенные пьесы выбираете, которые нигде не идут, или, или в чем дело-то?
МИНКОВ: Понимаете, в чем дело, ведь, наверное, все отталкивается от момента выбора репертуара руководителем театра. А где ты работаешь в штате, тебя не спрашивают, ты хочешь или не хочешь, вывешено – должен! Ну что тоже в принципе нормально: это штатное расписание.
ЗЕЛИНСКАЯ: Ну это работа в конце концов. Мало ли чего я хочу?! Вот я могу пригласить гостя, который мне симпатичен, интересен и я приглашаю, но если мне скажут: «Вы знаете, у нас тут есть такой интересный человек, с ним бы не помешало поговорить, почему бы и нет?!»
МИНКОВ: Что касается, «Приюта комедианта», то конечно здесь это добрая инициатива и это именно стремление сыграть то, что тебе предлагает режиссер именно в конкретном каком-то материале. И в этом смысле у нас какая-то удивительная атмосфера в театре, это такой дом. Я приведу один пример, ведь, наверняка, вы знаете такое понятие «дом», «семья», «репертуарный театр – это вот театр-дом», мы часто об этом говорим. Я часто говорю, что «театр-дом» это не там, где у артиста лежит трудовая книжка, а где артисту хорошо, и где он занимается творчеством. И я знаю очень много петербургских артистов, которые считают своим «театром-домом» наш театр, а не там, где у него лежит трудовая книжка.
ЗЕЛИНСКАЯ: Но Вы не называете имен, потому что режиссеру и руководителю с того основного места работы, где ваш актер подвязается, ему может это не понравиться, не так ли?
МИНКОВ: Вы знаете, слава Богу, у меня замечательные отношения со всеми руководителями петербургских театров, мы все в одном поле работаем, трудимся, общаемся, как-то помогаем друг другу. Я сазу хочу сказать, что опять же при составлении нашего репертуара я получаю помощь от любого руководителя театра, и если даже я звоню и прошу, вот какие-то…, например, у нас есть замечательная актриса, Елена Болдина, которая из Москвы приезжает играть, и она дает определенные дни, и вот уже нужно под нее подстроиться. Я звоню руководителю какого-то театра, я говорю: «Ну освободите, пожалуйста, вот этого артиста, не ставьте у себя», – «Ок, не вопрос!» Вот такие какие-то корпоративные вещи, которые очень налажены и очень ценны.
ЗЕЛИНСКАЯ: Ну хорошо, а что же от этого получает зритель?
МИНКОВ: Вообще зритель в любом театре, наверное, должен получать две вещи: кайф от спектакля и какой-то момент – задуматься. Мне близок театр, который заставляет не забыть, когда ты выйдешь за его двери, тут же не начать думать о погоде, о политике, о продуктах или о чем-либо.
ЗЕЛИНСКАЯ: Вы знаете, у меня часто бывает, что я смотрю на сцену и уже думаю о политике, о ценах…
МИНКОВ: …ну да, у меня так часто бывает. Поэтому естественно, наверное, предпочтение репертуара, выбор репертуара, выбор режиссуры, которая ставит, строиться по такому принципу. И еще второй принцип, конечно: у нас 82 процента – это люди до 40 лет – это наша целевая аудитория, и на эту целевую аудиторию мне очень хочется работать. Это люди с высшем образованием, это менеджеры среднего звена, у нас очень много студентов, причем работающих студентов.
ЗЕЛИНСКАЯ: Смотрите, как интересно, раньше говорили это «петербургская интеллигенция», а теперь говорят: «это менеджеры среднего звена», понятно.
МИНКОВ: Вы знаете, это говорит еще человек не очень старый, который сознательную свою жизнь начал после перестройки.
ЗЕЛИНСКАЯ: И уже не знает, что такое «петербургская интеллигенция», понятно. Это скоро станет таким же исчезающим видом, как мамонты или птица Додо.
МИНКОВ: Ну и, безусловно, интеллигенция, для которой мы держим определенные цены, чтобы эти люди смогли посмотреть спектакль.
ЗЕЛИНСКАЯ: Ну вот, смотрите, чем мне на самом деле интересен этот разговор и чем, на мой взгляд, необычен ваш театр – это действительно проблемы, скажем, его существования, выживания. Сколько таких театров? Они серьезны, никуда ты от них не убежишь, и даже не всегда правильно выбранный репертуар здесь спасает. Вот вам удалось создать театр, который живет без, так сказать, посторонней поддержки и в этом смысле это дело уникальное, так ведь?
МИНКОВ: Ну как без посторонней поддержки?! Конечно нам помогает Комитет по культуре города и оказывает огромную поддержку, потому что если брать наше финансирование, – какие прагматичные вещи мы сейчас затрагиваем, а не духовные – то город нам финансирует штатное расписание административно-технического персонала (это постоянный состав, административно-технический, те, кто обслуживает артистов), город финансирует одну постановку в сезон, финансирует, когда нужен текущий ремонт, – и это очень существенно, это серьезно. Мы сами уже выискиваем деньги на оплату артистам, на оплату всей, естественно, постановочной группе: режиссер, художник, балетмейстер, композитор, – ищем деньги на новые постановки, ищем деньги на приобретение оборудования…
ЗЕЛИНСКАЯ: …где же вы их ищите?
МИНКОВ: Ну, во-первых, есть момент такой гордости, что, кто вообще знаком немножечко с экономикой театра…
ЗЕЛИНСКАЯ: …я не знакома, поэтому рассказывайте подробней!
МИНКОВ: Расскажу вам совершенно спокойно. Обычно соотношение господдержки театра с собственными доходами – 70 процентов к 30. 70 процентов дает бюджет, 30 мы зарабатываем сами. В прошлом году мы вышли на 60 процентов – это наши доходы и 40 процентов – бюджет. И это действительно предмет для меня большой гордости, потому что при нашем небольшом зале в 200 мест и при нашем ценообразовании мы действительно можем себе позволить 60 процентов зарабатывать сами. И вкладывать опять же это в деятельность театра.
ЗЕЛИНСКАЯ: Это при низких ценах на билеты?
МИНКОВ: Вы знаете, у нас не самые низкие цены на билеты….
ЗЕЛИНСКАЯ: …но Вы только что так сказали. Я возвращаю Вам цитату.
МИНКОВ: …мы сохраняем какую-то небольшую политику для интеллигенции, для людей небогатых, безусловно, хотя не может быть небогатых…
ЗЕЛИНСКАЯ: …понятно, еще одна характеристика петербургской интеллигенции: она по определению небогата.
МИНКОВ: …небогата.
ЗЕЛИНСКАЯ: Ее мало, и она небогата, понятно.
МИНКОВ: Ну мне кажется, и любая интеллигенция так, хотя…
ЗЕЛИНСКАЯ: К концу беседы мы обрисуем облик интеллигенции, понятно.
МИНКОВ: Вот, цены достаточно средние для петербургских театров, но…
ЗЕЛИНСКАЯ: …ну сколько стоят у вас билеты в театр?
МИНКОВ: …у нас билеты стоят от 400 до 1000 рублей.
ЗЕЛИНСКАЯ: …ну это приемлемо.
МИНКОВ: Это абсолютно приемлемые цены. Но, слава Богу, прошлый год – это 98 процентов посещаемости, что тоже предмет такой гордости, значит, в каком-то мы правильном направлении идем.
ЗЕЛИНСКАЯ: Ну что Вы считаете такими жемчужинами вашего репертуара?
МИНКОВ: Вы знаете, Елена Константиновна, я, наверное, обижу кого-то, когда меня спрашивают, какие спектакли лучшие, я говорю все.
ЗЕЛИНСКАЯ: А я не спросила про лучшие, я спросила про жемчужину. Почувствуйте разницу.
МИНКОВ: Жемчужина – «Турандот». Ну это особая вообще моя любовь к Андрею Могучему, замечательному режиссеру. Жемчужина… Да все жемчужины! Ну сложно, не могу так сказать! Нельзя так говорить! Нельзя, потому что в каждом спектакле индивидуальности, личности…
ЗЕЛИНСКАЯ: …ну а по зрителям, как Вы видите, какой спектакль зрители принимают с наибольшим таким интересом, с любовью?
МИНКОВ: Опять же по-разному, очень по-разному, потому что есть аудитория, которая хочет прийти вечер и провести, ну будем так говорить весело, отдохнуть, для них есть тетка Чарли из Бразилии, «Здравствуйте, я ваша тетя» (мюзикл), есть, безусловно, аудитория, которая хочет прийти на какой-то драматический спектакль. У нас потрясающий «Трамвай желаний», мы были на «Золотой маске» тоже с ним, поставил его Миша Бычков воронежский режиссер. У нас замечательные «Двое на качелях» и «Дама с камелиями», которые сделал наш знаменитый мастер Вениамин Фильштинский, который воспитал и Костю Хабенского и Мишу Пореченкова, и Трухина, и Ксению Рапопорт. У нас есть современные, безусловно, пьесы, такие как «Служанки» Жана Жене – вот одна из последних премьер, у нас есть вообще совсем современные пьесы Юры Клавдиева. Поэтому абсолютно разный репертуар, у нас 28 названий, и в репертуаре, вот я уже сказал, количество артистов, выходящих на нашу сцену, и это такой кайф, потому что это такой калейдоскоп общения, энергетики, эмоций, впечатлений, что мне же в кайф каждый день идти туда рано, уходить поздно, и вообще я уже давно сказал, что мой дом не там, где я живу, напротив БДТ на Фонтанке, где я проживаю, так будем говорить, а, конечно, на Садовой, где театр.
ЗЕЛИНСКАЯ: На какой спектакль Вы пригласили бы меня лично?
МИНКОВ: Вот, знаете, мы с Вами познакомились сегодня, вот я тоже смотрю, на какой бы спектакль я бы Вас пригласил.
ЗЕЛИНСКАЯ: Ну, думайте, интересно…
МИНКОВ: …я, можно, приглашу Вас на два спектакля?
ЗЕЛИНСКАЯ: Нет. Мы договорились об одном.
МИНКОВ: Именно один…. Мммм, хороший вопрос! Интересно…
ЗЕЛИНСКАЯ: На том и стоим.
МИНКОВ: Я даже не знаю, на что бы я Вас пригласил…. «Трамвай желаний».
ЗЕЛИНСКАЯ: Мне нравится ход Ваших мыслей! Кто у Вас там в главных ролях?
МИНКОВ: Марина Соловченко, Саша Ролес – обладатель «Золотой маски», совершенно изумительная Наташа Ткаченко, которая очень много снимается в кино сейчас, вообще состав изумительный просто.
ЗЕЛИНСКАЯ: Я очень люблю этот спектакль, первый раз я его видела еще будучи студенткой, вот Вы сейчас, наверное, как специалист подскажите, в каком это было театре, вот не вспомню, но помню, что там в главные роли был Джигарханян…
МИНКОВ: Театр Маяковского.
ЗЕЛИНСКАЯ: И он был, видимо, здесь на гастролях?
МИНКОВ: Театр Маяковского скорее, либо Ленком Марка Анатольевича. Либо-либо, но мне кажется, скорее Маяковка.
ЗЕЛИНСКАЯ: Я бы хотела посмотреть, конечно. Мне и фильм с Брандо очень нравится.
МИНКОВ: У нас два «Трамвая желаний» в городе, есть замечательный спектакль в театре Ленсовета, где Бланш играет Лариса Луппиан, у нас очень разные два «трамвая», два разных «трамвая»…
ЗЕЛИНСКАЯ: И они идут в разные стороны, по разным маршрутам…
МИНКОВ: Они идут действительно в плане режиссуры в разные стороны, но я бы с удовольствием пригласил Вас именно на этот спектакль.
ЗЕЛИНСКАЯ: Хорошо, договорились. Когда у меня будет свободный вечер, я Вам позвоню.
МИНКОВ: Вы мне обещали!
ЗЕЛИНСКАЯ: Кто ваш зритель, как Вы считаете? Вот как вы его видите, если мы уйдем от разговора о петербургской интеллигенции.
МИНКОВ: Вы знаете, кто наш зритель, и как я его вижу – это две разные вещи. Я хотел бы видеть зрителя, наверное, я уже сформулировал какое-то такое свое кредо в плане, кого бы я хотел видеть: такого зрителя, который еще несколько дней после спектакля будет его анализировать, вспоминать, либо улыбаться, либо грустить, но не забудет его, выйдя за двери нашего театра. Вот такого бы зрителя мне хотелось.
ЗЕЛИНСКАЯ: Ну а по факту?
МИНКОВ: По факту я вижу сейчас в зале очень много молодых лиц, я вижу много лиц, которые плачут, и мне это безумно радостно, я вижу много лиц, которые смеются.
ЗЕЛИНСКАЯ: А еще говорят, что наша молодежь кроме интернета ничем не интересуется.
МИНКОВ: Это полная ерунда! Это полная ерунда, смею утверждать, потому что когда на спектакле «Мой бедный Марат», который тоже недавно поставил у нас Андрей Прикотенко, тоже известный российский режиссер, я вижу в основном молодую аудиторию, которая сидит и рыдает к концу третьего акта. Полная чушь! Интересуется молодежь, и ходит. И в этом смысле у нас замечательно налажена работа с вузами, и студенты имеют скидки в наш театр, и я вижу те лица, которые… это прекрасные и хорошие лица, это будущее страны!
ЗЕЛИНСКАЯ: Прям как Вы загнули!
МИНКОВ: Ну это будущее действительно страны, а куда…
ЗЕЛИНСКАЯ: …приятно стоять за кулисами, где Вы находитесь во время…
МИНКОВ: … я стою всегда в конце зала…
ЗЕЛИНСКАЯ: …в конце зала?
МИНКОВ: Я стою всегда в конце зала, там у нас небольшое такое возвышение…
ЗЕЛИНСКАЯ: …как Вы тогда видите эти лица? Вы видите эти затылки, которые являются будущим страны?
МИНКОВ: Ну я же чувствую, что эти затылки ощущают, и всхлипы я слышу, я еще, слава Богу, слышу.
ЗЕЛИНСКАЯ: Понятно, значит, на слух Вы определили, что…
МИНКОВ: …а потом я спускаюсь в фойе первый, когда еще не аплодируют, и мне очень нравится стоять в фойе внизу, когда…
ЗЕЛИНСКАЯ: …в районе буфета?
МИНКОВ: Нет, люди идут в гардероб. Вот когда люди идут в гардероб, стоят в очередь с номерками за своей одеждой, я вижу лица. Вот это, это огромный кайф, это огромное вообще ощущение смотреть на эти лица!
ЗЕЛИНСКАЯ: И Вас убеждают, что эти молодые люди и по их затылкам, и по их лицам, и по всхлипам и переживаниям, Вы считаете, что они по-прежнему любят театр?
МИНКОВ: Я думаю, что «А» – они по-прежнему любят театр и «Б» – они очень хорошие.
ЗЕЛИНСКАЯ: А теперь нам пора уйти на небольшой перерыв и мы продолжим с вами разговор через три минуты.
ЗЕЛИНСКАЯ: Здравствуйте, у нас в гостях сегодня Виктор Минков – руководитель, директор, создатель известного петербургского театра «Приют Комедианта». Заостряю внимание: одного комедианта. Значит, ваш замечательный театр нашел свою нишу, нашел своего зрителя, нашел свой репертуар, и вписался в общую картину петербургской театральной жизни, которая никогда не была скромной, она всегда была блестящей, так ведь? Наверное, было непросто найти место и как-то привлечь к себе внимание, так ведь? Тем не менее вы это сделали и теперь являетесь частью общей картины. Вот какова эта картина сегодняшнего петербургского театрального мира?
МИНКОВ: Вы знаете, она, на мой взгляд, очень разноплановая, она интересна, она, я бы сказал, в очень таком поступательном сейчас развитии. И, как мы знаем, энное количество лет назад ушло замечательное поколение мастеров, которые, конечно, гремели и не только в Петербурге…
ЗЕЛИНСКАЯ: …ну что значит «ушло»? По-прежнему работают мэтры в Петербурге.
МИНКОВ: Нет, я имею в виду Товстоногов, я имею в виду Агамирзян, я имею в виду Владимиров. К сожалению, ну так сложилась история этого города, что нас покинул Петр Наумович Фоменко, уехав в Москву. Но тем не менее то, что происходит в Петербурге, мне интересно и мне кажется любопытно. Безусловно, лидеры все равно по-прежнему федералы: это Додин и Фокин, это Александренко и Мала Драма Театр Европы, это безусловно и лидеры, и они очень достойны, если несут знамя Петербурга. А то, что сделал в последние годы в Петербурге Валерий Владимирович Фокин, это вообще отдельный разговор только в исключительно положительном ключе. Что касается петербургских театров, ну будем так говорить, подчиняемых городу, то каждый театр, мне кажется, занимает свою какую-то нишу, и эта ниша необычна, эта ниша интересна. Есть фестиваль «Балтийский дом» – один из лучших фестивалей в Европе. Театр Комиссаржевской, который делает ставку на очень интересную режиссуру, и Саша Морфов, и Игорь Крамер, и Игорь Коняев, которые регулярно работают в этом театре, делают спектакли, которые очень достойны. Молодежный театр на Фонтанке Семена Спивака, который я очень люблю, и мы дружим театрами просто, – это такой месседж молодежи, но очень такой вкусный, мне кажется, теплый, лирический такой месседж именно молодежи. В театре Ленсовета сейчас благодаря Антону Губанкову произошли большие перемены: вернулся в город Юрий Бутусов – замечательный режиссер, – который будет главным режиссером Ленсовета, и….
ЗЕЛИНСКАЯ: Антон (Губанков) – должны мы пояснить для нашей аудитории – это очень молодой интеллигентный петербуржец, который сейчас руководит в нашем городе культурой.
МИНКОВ: Да, руководит культурой, и это какие-то очень интересные поступательные шаги, это политика. Это политика, действительно выстроенная, и я это вижу, потому что за мои пятнадцать с половиной лет Антон Николаевич у меня уже шестой председатель Комитета. Это интересно очень и это поступательно. Поэтому, окидывая так взглядом Петербуржские театры, очень интересную историю сделал Владимир Абрамович Кехман в Михайловском театре, и это действительно интересно.
ЗЕЛИНСКАЯ: Любопытно, что это не первый случай, когда к руководству театра приходит человек, казалось бы, из другой среды, и ему удается создать совершенно новый подход и сделать, что называется, вдохнуть совершенно новую жизнь.
МИНКОВ: Вы знаете, я хочу сказать, когда…. Вот мне кажется, я коренной санктпетербуржец, мои мама, бабушки, дедушки – все отсюда, когда у нас начинаются эти оголтелые вопли, когда приходит какой-то человек: зачем, почему? Я не понимаю, почему не дать человеку шанс – себя зарекомендовать?! Я сам прошел очень тяжелые времена, вот честно я вам признаюсь, когда в 24 года я стал директором театра, это, казалось, что-то вот невозможное, нереальное.
ЗЕЛИНСКАЯ: А что Вас привело тогда в театр?
МИНКОВ: Вы знаете, ну, во-первых, я вырос в творческой среде, и у меня и мама музыкант-пианист, и тетя – замечательная актриса, вы ее знаете, это Ольга Антонова.
ЗЕЛИНСКАЯ: Правда? Какая неожиданность!
МИНКОВ: Вот, поэтому вырос я за кулисами театра «Комедия Акимова»…
ЗЕЛИНСКАЯ: …не худшие кулисы…
МИНКОВ: …да, и когда я в 18 лет поступил на режиссуру, и в 20 лет занимался уже продюссированием и привозил сюда…
ЗЕЛИНСКАЯ: Где Вы учились?
МИНКОВ: Я закончил Университет культуры и режиссуры Драматического театра и с 20 лет занимался продюсированием, и в 24 года – Царствие небесное – Анатолий Александрович Собчак предложил стать директором театра, сказал: «Хватит тебе на вольных хлебах бегать где-то». А был еще совсем мальчик, 24 года…
ЗЕЛИНСКАЯ: …ну не мальчик.
МИНКОВ: И было очень нелегко, потому что как были люди потрясающие совершенно, вот я уже сказал про Олю Антонову, две еще замечательные актрисы, которые меня все эти годы поддерживали и выращивали и поддерживают, – это Зинаида Шарко и Татьяна Пелецкая – они крестные просто мамы в театре, поэтому… Ну были и недоброжелатели, наверное, они и сейчас есть…
ЗЕЛИНСКАЯ: Ну как в театре без этого?!
МИНКОВ: …и были времена сложные. Потому что действительно, вы правы абсолютно были вначале нашего разговора, прорваться ведь очень тяжело и завоевать свое место под солнцем действительно очень тяжело. И многие талантливые, на мой взгляд, люди, к сожалению, не могут этого сделать, потому что их могут потопить, задушить, задавить. Много было всего, но вот то, что происходит, уже сейчас, когда есть какой-то опыт, а опыт конечно есть, когда ты пятнадцать лет руководишь людьми… Знаете, когда я выходил, когда меня назначили тогда еще к труппе, и сидели в этом маленьком зальчике на улице Гоголя, ныне Малая Морская, и народные, и заслуженные артисты, мне было ужасно страшно, мне было дико страшно, но я понимал, что такого шанса может не быть, как и потом какие-то шансы, которые тоже были, предоставлялись, значит, надо как-то их умудриться реализовать. Ну это, наверное, две вещи, опять же: это интуиция и огромный труд, а еще, наверное, умение создать вокруг себя команду, потому что я всегда говорю, что я без моей команды ничего не могу сделать. Это люди, которых я очень люблю, это моя семья, с которыми мы вместе на работе.
ЗЕЛИНСКАЯ: Это вы уже нам с радостью нам несколько раз говорили, и мы вместе с нашей аудиторией оценили, оценили, что Вы скромно заслуги по созданию театра распространяете на весь коллектив, что правильно, по-другому и быть не может, но мы сегодня разговариваем конкретно с Вами, мне интересно ваше мнение, мы говорили о театральной жизни в Петербурге. И вот, собственно, сохранив зрителя петербургские театры, наверное, смогли предложить молодому зрителю что-то новое. Вот вы начали говорить: «Ушли мэтры, появились новые люди, новые имена». Вот что они такое нашли, что они предложили молодому зрителю, чтобы он остался частью, конечно, команда-командой, без зрители, сами знаете, никуда?
МИНКОВ: Елена Константиновна, Вы знаете, ну я рисую такую прямо радужную картину, у нас не так все хорошо, у нас очень много проблем, у нас, на мой взгляд, есть театры, я их, конечно, не буду называть, которые заслуживают очень жесткой ревизии прежде всего творческого плана. Насколько эти театры выдают ту творческую, ну будем так грубо говорить, «продукцию», которая соразмерна времени и которая принимается аудиторией. Я скорее вот сейчас называл Вам театры, которые не опустились до уровня бульвара, не опустились до уровня дешевой антрепризы: стол, два стула, хохма, – и не более того. Вот те театры, которые я перечислил, как федеральные, так и городские, – это театры, которые рассчитывают на аудиторию, которая думающая, которая чувствующая…
ЗЕЛИНСКАЯ: …но это мы с Вами еще, конечно, говорим о драматическом театре, не касаясь музыкальных, потому что музыкальные – это совершенно отдельное явление.
МИНКОВ: …поэтому у нас есть достаточно проблем, которые действительно потихонечку сейчас решаются. Решаются где-то жестко, что я очень поддерживаю, потому что жестко….
ЗЕЛИНСКАЯ: …что значит жеско? Закрывают, забивают досками двери или как?
МИНКОВ: Я ярый сторонник контрактной системы. Я не считаю, что у руководителя театра должна быть пожизненная вотчина для театра, чтоб только вперед ногами его выносили. Я ярый сторонник контракта; пять лет, кстати такой контракт в федеральных театрах, такой контракт с Олегом Павловичем Табаковым во МХАТе, с Фокиным в Александринке, с Додиным в МДТ. Пять лет – вот это очень хорошее время…
ЗЕЛИНСКАЯ: …а в петербургских театрах другие?
МИНКОВ: …насколько я знаю, сейчас уже стали вводить такие контракты, но вот у меня, например, бессрочный контракт. Понятно, что в Трудовом кодексе есть статья, по которой можно уволить и обосновать и бла-бла-бла, как мы говорим, но в принципе вот у меня контракт бессрочный, я могу сидеть, но я еще ладно, пока меня не вынесут, надеюсь, это будет нескоро. Так вот, мне кажется, что как пробиться опять же молодым, как пробиться талантливым, как пробиться людям, которые себя зарекомендовывают?! – Вот тебе дается пять лет. Какие критерии? – зритель, безусловно. Сейчас, поверьте мне, Петербургу неинтересно уже сиськи-письки, – уже пройденный вариант, на это зрителей не соберешь.
ЗЕЛИНСКАЯ: Вырежут там, наверное, эти слова.
МИНКОВ: На это зрителей уже не соберешь.
ЗЕЛИНСКАЯ: Поэтому давайте, переформулируйте.
МИНКОВ: Хорошо. Сейчас зрителю уже неинтересно дешевое, сейчас зрителю уже неинтересно, петербургскому зрителю, сейчас петербургскому зрителю неинтересно легкое и бесцветное, лишь бы поржать – нет! Поэтому театр, в который… у нас же есть театры, в которые мало ходит людей, это тоже не так все однозначно, но впрочем, наверное, как и в московских театрах, я тоже знаю достаточно хорошо ситуацию с московскими театрами, куда ходят, куда не ходят и где какой репертуар. Так вот контракт, когда ты можешь воплотить, причем контракт не только с тобой, а по сути ты отвечаешь как руководитель за театр, ты формируешь актерскую труппу, с тобой расторгается контракт – должна уходить и труппа. Понимаете, когда Гер Саныч Товстоногов пришел в БДТ, – мы знаем эту историю – ему был дан карт-бланш, он уволил 70 процентов труппы. Но только так он смог создать великую свою труппу, как мы помним, где были и Копелян, и Луспекаев, и Стрижевич, и Лебедев, и Лавров, и Шарко, и Басилашвили, и великие русские артисты.
ЗЕЛИНСКАЯ: Хором сказали Лебедев.
МИНКОВ: Но только так, и это честно, на мой взгляд.
ЗЕЛИНСКАЯ: Но мы ушли от моего вопроса: что все-таки нового смогли предложить, кроме контрактной системы, которая касается все-таки больше тех, кто работает? Что такое вот… Все-таки петербургский зритель, хоть мы с Вами так ядовито посмеялись над понятием «интеллигенция», петербургский зритель он же все-таки особенный. Вот что такое смогли предложить новые руководители петербургских театров новому зрителю так, чтобы театральная жизнь продолжалась без лагун, перерывов? У?
МИНКОВ: Вы знаете, мне сложно сказать. Это какая-то особая… Я понимаю, это какая-то особая химия, ведь у каждого человека, у каждого творца есть ощущение времени, свое видение. Вот я хожу на спектакли Льва Абрамовича Додина и они для меня потрясающе современны.
ЗЕЛИНСКАЯ: Хотя он не мальчик.
МИНКОВ: Хотя он далеко не мальчик. Понимаете, это ведь… ну поэтому их единицы. Когда эти люди чувствуют то, что мы с вами можем почувствовать только сидя в зале.
ЗЕЛИНСКАЯ: Ну вот скажите мне, откройте тайну золотого ключика, ну вот что, что вы сейчас чувствуете в воздухе, что сейчас интересует зрителя, на что он клюет? Что больше всего задевает его воображение?
МИНКОВ: Это вопрос, на который я себе сам не могу ответить, Елена Константиновна! Если бы я ответил на этот вопрос, то тогда у меня в театре было бы не 98 процентов посещаемости, а 138 и у меня бы стояли очереди с одной стороны – от Невского, с другой – от Сенной. Я не могу ответить на этот вопрос, не могу.
ЗЕЛИНСКАЯ: Хорошо, давайте, зайдем с другой стороны к тому же вопросу. Те зрители, которые сегодня приходят в ваш театр, вот что они там ищут, на ваш взгляд? Что ищут и находят, раз они продолжают приходить к вам?
МИНКОВ: Театр по сути остался единственным моментом живого вот этого общения, это не кино, это не интернет, это не DVD, а это сиюминутно и это больше никогда не повторится. Вот этого ищут зрители – той эмоции, которая больше никогда не повторится. Она может повториться в какой-то другой грани, когда…. Знаете, я приведу вам такой пример (это к нашему разговору): я часто езжу по Европе и занимаюсь международными проектами и часто езжу, меня приглашают зарубежные коллеги на разные европейские театральные фестивали, и я смотрю современный европейский театр. Я посмотрел два года назад в чешском городе Пльзень (там очень известный театральный фестиваль) спектакль Алвиса Херманиса «Соня». Это худрук нового рижского театра, это один из лучших европейских режиссеров сейчас, ему 40 лет. По рассказу Татьяны Толстой, рассказ на две странички всего…
ЗЕЛИНСКАЯ: …я знаю хорошо этот рассказ.
МИНКОВ: Он сделал потрясающий спектакль, когда, знаете, какое ощущение театра? – когда я половину спектакля дико смеялся и тут как что-то переключается – и вторую часть я прорыдал всю. Самое ценное – когда ты не понимаешь, как! Вот это тот случай, когда я не понимал как?!
ЗЕЛИНСКАЯ: В этом рассказе и даже когда читаешь, не понимаешь, в чем там чудо: рассказ о воображаемой любви к несуществующему совершенно, выдуманному человеку, который ведет главную героиню через блокаду, жизнь, смерть, потери. Это ж потрясающе, а всего две страницы!
МИНКОВ: А вот спектакль идет два часа, два играет артиста, два мужчины (Соню мужчина играет) – уникальный латвийский артист, играют они… это единственный спектакль в их репертуаре, который они везде играют на русском, поэтому мне перевод не нужен был.
ЗЕЛИНСКАЯ: Ну в общем да.
МИНКОВ: Так вот самое ценное и зачем идет зритель в театр – наверное, когда, это может быть, он не понимает головой, но подсознанием, когда ты не понимаешь: как?! И вот это самое ценное. В моей жизни было несколько таких спектаклей, это я был на премьере с Евгением Павловичем Леоновым «Поминальная молитва», когда…
ЗЕЛИНСКАЯ: …да, это чудо!
МИНКОВ: …я никогда не забуду: когда заканчивался спектакль – минутная пауза…. Это огромное сценическое время – минута!
ЗЕЛИНСКАЯ: Ну да.
МИНКОВ: Мертвая тишина в зале, и потом все встают и, рыдая, аплодируют! Конечно это спектакли Георгия Александровича Товстоногова, на которых я воспитывался, потому что моя бабушка жила прямо напротив БДТ, где теперь я живу, и где она пережила блокаду. И она еще рассказывала, как на эти спектакли в БДТ люди записывались, номерки писали, чтоб попасть. К сожалению, я мало вижу таких спектаклей, поэтому я очень радуюсь всегда, когда я не понимаю: как?! – Для меня это самая высокая оценка.
ЗЕЛИНСКАЯ: Я поняла Вашу мысль, действительно сейчас, когда человек, даже интересующийся искусством и жаждущий и узнать что-то новое, и получить, он как правило делает это через посредника – через экран. Это либо экран монитора, либо это экран кино, даже музыку мы слушаем теперь через самые разные…
МИНКОВ: …мы книжки стали читать!
ЗЕЛИНСКАЯ: Мы книжки стали читать через этот экран. Я сама это делаю…
МИНКОВ: …ужас!
ЗЕЛИНСКАЯ: Почему ужас?!
МИНКОВ: А Вы читаете так?!
ЗЕЛИНСКАЯ: Конечно, а как иначе?!
МИНКОВ: А я не могу, мне нужна книга, не могу!
ЗЕЛИНСКАЯ: Вы знаете, я бы тоже хотела, но я столько путешествую, я столько читаю, потому что мне столько нужно материала, чтобы встретиться с Вами, я ж должна подготовиться и прочитать много о вашем театре. И столько возить с собой напечатанных книг просто уже физически невозможно, поэтому электронная книга помогает, но ничто, конечно, не заменит это чудо живого печатного листа, и действительно театр, может быть, остается, может быть, последним местом, где можно прийти и увидеть вот это творчество, как это творчество рождается на твоих глазах, и больше, действительно никогда не повторится. Вот ты единственный свидетель этого, потому что даже, приди ты завтра на тот же спектакль…
МИНКОВ: …это будет по-другому абсолютно.
ЗЕЛИНСКАЯ: Это будет по-другому, хотя здесь есть и те люди, и те слова, но это будет все по-другому, да.
МИНКОВ: Я вот десять раз смотрел «Историю лошади» в БДТ с Сергеем Алексеевичем Лебедевым, это каждый раз был новый спектакль, при том, что он жестко выстроен, все понятно, все простроено мастером, но каждый раз это новое.
ЗЕЛИНСКАЯ: Ну мы с вами говорим о вершинах театрального искусства, конечно.
МИНКОВ: Но к этому тянуться хочется!
ЗЕЛИНСКАЯ: Вы сказали, что часто бываете в Европе и на различных фестивалях, и наверное, и театр ваш тоже участвовал?
МИНКОВ: И театр очень много ездит, благодаря опять же и нашему губернатору, и Алле Юрьевне Маниловой. Я занимаюсь международными проектами по продвижению петербургской культуры на европейском направлении.
ЗЕЛИНСКАЯ: Ну и как смотрится петербургская культура на европейском направлении?
МИНКОВ: Вы знаете, она хорошо смотрится на европейском направлении…
ЗЕЛИНСКАЯ: …я почему-то не удивлена.
МИНКОВ: Вы знаете, я тоже не удивлен. И самое главное – нам доказать на европейском направлении, что в Петербурге есть не только Мариинский театр и Эрмитаж, а еще много чего интересного.
ЗЕЛИНСКАЯ: Это правда, есть такое заблуждение, еще и Филармония у нас. Три слона: это Эрмитаж, Филармония и Мариинский театр.
МИНКОВ: Пять петербургских сезонов, которые уже прошли, это раз в год в одной из европейских столиц, мы начали с 2007 года (Прага), в 2008 году был Берлин, в 2009 году был Хельсинки, в прошлом году был Тель-Авив и Хайфа, в этом году мы вовсю готовимся и у нас Милан, причем на площадках знаменитого театра Стрелера…
ЗЕЛИНСКАЯ: …и когда это будет?
МИНКОВ: …это будет в октябре. Это не меньше шести театров петербургских с лучшим репертуаром нашего города. На ура принимается, битком залы; все, естественно, синхронным переводом той страны, куда…
ЗЕЛИНСКАЯ: …только что хотела спросить тебя…
МИНКОВ: …безусловно, синхронный, либо это уши, либо это бегущая строка обязательно. И вы знаете, вот уже сделав пять сезонов, и планы расписаны дальше, потому что 2012 год – это Будапешт, 2013 год – это Вена, это самые престижные европейские площадки, на ура!
ЗЕЛИНСКАЯ: Ну а о чем это говорит, о том, что такие хорошие петербургские театры или что публика европейская так интересуется драмой, особенно русской?
МИНКОВ: Я думаю, что, безусловно, интерес европейской аудитории. Причем мы в каждую страну, – ну вообще это тема отдельного разговора – мы в каждую страну, в общем консультируемся со специалистами, куда мы едем, что интересно той аудитории, куда мы едем. Это очень важно. Но и у нас есть в Петербурге замечательные спектакли, которые можно очень достойно…. Я не люблю слово «нестыдно»…. Знаете, я вам расскажу одну историю, мне рассказывала Зинаида Максимовна Шарко, я думаю, что интересно будет действительно. Когда была премьера «Антигоны» в БДТ, где еще играли Андрей Юрьевич Толубеев, Маша Лаврова, Олег Валерьянович Басилашвили…
ЗЕЛИНСКАЯ: …я видела, видела!
МИНКОВ: Так вот после спектакля подходит «ЗМ», Максим Земешечка. Вот «ЗМ» подходит к Олегу Валерьяновичу Басилашвили, говорит: «Ну как, Олег тебе?!» – Олег Валерьянович говорит: «Нестыдно!» «ЗМ» говорит: «Олег, если критерии БДТ теперь «нестыдно», то я не знаю, что мы здесь делаем».
ЗЕЛИНСКАЯ: Осталось пояснить, кого Вы называете инициалами «ЗМ».
МИНКОВ: «ЗМ» – Зинаида Максимовна Шарко. Поэтому «нестыдно» не критерий. Петербургские театры, которые показывают свое искусство на европейских подмостках, – это достойно и это ни чем не уступает европейскому театру. Это мое твердое убеждение, потому что я знаю и европейский театр сейчас, и знаю наш театр.
ЗЕЛИНСКАЯ: Это заслуга режиссуры, драмы или молодые актеры соответствуют вот этому уровню?
МИНКОВ: Это заслуга прежде всего режиссуры, потому что без режиссуры нет театра.
ЗЕЛИНСКАЯ: А актеры?
МИНКОВ: Нет, безусловно, вообще театр – это синтез. Вообще театр – это синтез, это заслуга, тогда можно сказать, и режиссуры, и артистов…
ЗЕЛИНСКАЯ: Виктор, но вот мы с Вами только что между делом, походя упоминали такие великие имена, как Евгений Леонов, Евгений Лебедев. И конечно, когда мы говорим о современных актерах, особенно когда мы их видим через экран в этих многочисленных бессмысленных сериалах, то ощущение, что, конечно, это не просто не тот калибр, что просто разные профессии. Так как петербургские театральные молодые актеры?
МИНКОВ: Вы знаете, это естественно, когда были молодые вот те великие, про которых мы сейчас говорим, то, когда их сравнивали с Москвиным, со Шепкиным, понимаете, Книппер-Чеховой, то тоже говорили: «Что это такое?! Это же несерьезно!» – это нормальный процесс. Я, наверное, смею заметить такой момент: не хуже сейчас артисты!
ЗЕЛИНСКАЯ: Ну кто же Вам поверит?!
МИНКОВ: Ну не хуже, но другое просто время, другие, как мы говорим, театры, предлагаемые обстоятельства, ну другое просто. Хотя, конечно, безусловно, где-то эта культура уходит и это очень грустно. Меня самого учили, что в театре нет слова «гримерка», у нас «грим-уборная» написано, вроде мелочь. Или, например, у меня в театре нельзя выйти на сцену в уличной обуви. У меня все, начиная, все: монтировщики декораций, звуковики, световики, – это сменная обувь. Это вроде мелочь. Но из этих мелочей состоит театр.
ЗЕЛИНСКАЯ: Ну я Вам скажу, когда я была студенткой, то в Мариинский театр прийти в сапогах считалось просто неприличным!
МИНКОВ: Плохой тон, да.
ЗЕЛИНСКАЯ: Да нет, не просто, это было невозможно, это все равно, что прийти без штанов, понимаете?! Сейчас ходят в кроссовках.
МИНКОВ: Так вот с каким удовольствием я вижу, когда в театре у нас женщины снимают обувь, переодевают туфли. Это такой кайф на самом деле, так здорово!
ЗЕЛИНСКАЯ: Это, конечно, должно быть нормально для петербургской интеллигенции, о которой мы сегодня столько с иронией говорили.
МИНКОВ: Но мы должны это тоже формировать эти моменты, мы должны это делать сами, мы должны это делать нашими спектаклями.
ЗЕЛИНСКАЯ: Получается?
МИНКОВ: Мне кажется, да. Мне кажется, да, опять же все не так, конечно, однозначно, как и все, что происходит в наше время с нами и вообще за пределами наших дверей.
ЗЕЛИНСКАЯ: Но тем не менее не каждому в жизни так везет, что можно не просто талантливо, с интересом, от души участвовать в каком-то процессе, а удается создать какое-то законченное произведение: написать книгу, например, посадить сад, создать школу. Вот вам удалось создать театр, Вы считаете, что его уже можно перевязать голубой ленточкой – и все! Или у Вас какие-то есть дальнейшие планы, как развивать это?
МИНКОВ: Вы знаете, мне кажется, это только начало, мне кажется, это только начало…
ЗЕЛИНСКАЯ: Будет второй театр или этот будет другим?
МИНКОВ: …скорее Вы, Вы как-то очень удивительно зрите в корень!
ЗЕЛИНСКАЯ: Работа у меня такая.
МИНКОВ: Я думаю, что в совсем ближайшее время и с этим театром будет что-то новое, и со мной будет что-то новое.
ЗЕЛИНСКАЯ: Ну тогда пожелаем Вам успеха, пожелаем петербургской интеллигенции новых интересных спектаклей. Ждите меня в гости!
МИНКОВ: Спасибо Вам большое!
ЗЕЛИНСКАЯ: У нас в гостях сегодня руководитель известного – уже не будем этого скрывать – известного петербургского театра «Приют комедианта», Виктор Минков. Спасибо! Спасибо, Виктор Михайлович!
МИНКОВ: Спасибо вам большое!
ЗЕЛИНСКАЯ: Всего доброго!
