ЗЕЛИНСКАЯ: Здравствуйте, сегодня у нас в гостях настоятельница Новодевичьего монастыря, игуменья София. Здравствуйте, матушка!
ИГУМЕНЬЯ: Добрый день!
ЗЕЛИНСКАЯ: Спасибо, что Вы пришли к нам и нашли время, оторвались от своих трудов. Мне кажется, что и нашей аудитории будет интересно узнать, в каком состоянии сейчас ваш замечательный монастырь, потому что это, конечно, и духовный центр. Понятно, что для вас это прежде всего сосредоточение духовной жизни, но для многих петербуржцев, да я и не сомневаюсь, что и для вас это еще и историческое место, это великолепный памятник архитектуры, который был практически, почти утерян и теперь снова красуется, мы все можем любоваться им, так?
ИГУМЕНЬЯ: Да, милость Божья, конечно, сопутствовала последним годам, когда мы приступили к восстановлению обители. Многие петербуржцы помнят: действительно, всего лишь каких-то десять-пятнадцать лет назад не все даже могли представить и не все знали, что это именно монастырь, что это по-своему уникальных комплекс храмово-монастырский. И даже были такие смешные истории, когда прилетали в аэропорт наши знакомые, просили отвезти их в Новодевичий монастырь, таксист спрашивал: «Откуда вы?» – «Из Москвы», – «Так это же у вас!» А сейчас, конечно, и петербуржцы, и гости нашего города, въезжая в город, действительно, как это было и сто пятьдесят лет назад, они проезжают под крестами, которые осеняют всех путников, паломников и просто людей, которые по своим каким-то жизненным необходимостям направляют свои стопы в город или из города, – всех осеняют кресты нашего монастыря Новодевичьего.
ЗЕЛИНСКАЯ: Да, действительно, я не думала об этом, но он так расположен, что когда ты едешь из Пулково, из петербургского аэропорта, по Московскому проспекту, то действительно с правой руки ты видишь это величественное здание, и когда едешь в аэропорт, то же самое, ты проезжаешь мимо.
ИГУМЕНЬЯ: Вот в истории этого монастыря были разные, конечно, страницы, но задумывался он именно как благословение и для города, и для жителей его, и для тех, кто направлял сюда стопы свои. Так и говорилось, что монастырь должен свидетельствовать о благочестивой традиции русского народа: в начало всякого дела полагать помысел о небе. И вот я думаю, что зрительный образ этого помысла о небе, устремленности к вертикалям, а не только к каким-то горизонталям сегодняшнего дня, сиюминутным проблемам, это вот наш монастырь, который напоминает людям, что, да, помысел о небе для всех странствующих не только по земле, но и по своему жизненному пути.
ЗЕЛИНСКАЯ: Матушка, Вы уже давно настоятельница монастыря и много трудов положили в том числе и на восстановление его как памятника и как духовного центра, вот как Вы оказались именно в Новодевичьем монастыре, что Вас туда привело?
ИГУМЕНЬЯ: Ну для верующего человека, наверное, понятны такие вещи, как «промысел Божий», «благословение Божье», а для людей, может быть, не совсем знакомых с традицией православной, хочется всегда узнать: а как конкретно этот промысел Божий совершился, кто принял решение, и вы там сами пришли или вдруг по карте искали, куда бы пойти? Конечно в жизни любого человека действует промысел Божий, и так получилось, что я об этом монастыре знала еще, можно сказать, с детства, потому что мои прабабушки, бабушки они жили прям напротив нашего монастыря…
ЗЕЛИНСКАЯ: …Вы же ведь петербурженка?
ИГУМЕНЬЯ: Да.
ЗЕЛИНСКАЯ: И коренная петербурженка?
ИГУМЕНЬЯ: Ну если так можно сказать, что да.
ЗЕЛИНСКАЯ: И Ваша семья, значит, вся отсюда, да?
ИГУМЕНЬЯ: Да, даже как ни странно с моей фамилией был один из причетников нашего монастыря, но, я думаю, скорее всего однофамилец, потому что из одного селения, из одной деревни могло с такой же фамилией много людей быть. Ну во всяком случае родственники жили напротив монастыря, и я как-то знала, что вот есть такой монастырь, но, конечно, в то время все это было недействующее, храмы все были уже закрыты. В первый раз я попала на Новодевичье кладбище еще в школе, нас позвали поухаживать за могилками, почистить памятники, и мы пришли, еще тогда школьники, может быть, не все понимали, но какое-то было ощущение особенности этого места. Работали реставраторы, дали нам какие-то корщетки, тряпочки, ведерки…
ЗЕЛИНСКАЯ: …какие это были годы, матушка?
ИГУМЕНЬЯ: Ну это были 80-е годы, конец 80-х, и вот. И говорят: «Поработайте здесь». И хотя все купола были снесены, не было ни одного креста, но какая-то намоленность этого места, какая-то особая благодатность даже тогда она чувствовалась, несмотря на все поругание. Ну потом прошли годы, я несла свое послушание в нашей епархии, в духовных школах петербургских, и вот в 96-м году по благословению владыки митрополита Владимира я стала нести свое послушание сначала как старшая сестра в этом монастыре, а после открытия официального уже обители Священным Синодом, уже была назначена как настоятельница.
ЗЕЛИНСКАЯ: Это какой был год?
ИГУМЕНЬЯ: В 97-м году было решение Синода об открытии монастыря. Ну с 97 года, можно сказать, что я на этом послушании, несу его с Божьей помощью, лучше ли, может быть, кто-то бы нес, ну вот Господь каждому дает послушание для того, чтобы человек познал свои немощи и, видя свои немощи, познал силу Божию, укрепляющую человека и делающую, несмотря на отсутствие, может быть, каких-то особых способностей и талантов, Господь все равно показывает, что с добрым делом он сам действует, соприсутствует, и вот это всегда я и ощущала на протяжении этих лет восстановления обители.
ЗЕЛИНСКАЯ: Ну дело действительно, тут уж бесспорно, богоугодное – восстановить монастырь, и тем более ну любой, конечно, но этот монастырь, именно эти храмовые постройки они же несут в себе еще такое глубокое историческое значение и для истории России, и для города, так ведь?
ИГУМЕНЬЯ: Да, действительно, это была первая женская обитель в Петербурге, причем история ее началась задолго до того, как она разместилась именно на этом месте у Московской заставы. Изначально Воскресенский девичий монастырь это был Смольный монастырь, комплекс Смольного монастыря, который задумала еще Елизавета Петровна. Причем Елизавета Петровна связывала это построение обители с тем божьем благопоспешением, которое сопутствовало ее восшествию на престол. Как известно, на месте Смольного монастыря стоял ее дворец, и в нем находилась семейная икона – знамение Божьей матери, – чудотворная, сейчас эта икона находится в духовных школах. А так это была семейная икона царской семьи. И вот Елизавета Петровна она молилась перед этой иконой о том, чтобы Господь помог ей взойти на престол, и действительно Божья Матерь после этой молитвы, молитва была ее услышана, и она вошла на престол, и в общем-то ее царствование было таким благоприятным для России. А из дел такого христианского милосердия, ну, наверное, всем такой хрестоматийным пример известный о том, что Елизавета Петровна сказала, что она ни одной смертной казни не совершит. Это, конечно, для ее эпохи…
ЗЕЛИНСКАЯ: …за время своего правления, да?
ИГУМЕНЬЯ: Да, за время своего правления. Конечно для той эпохи это было удивительное такое решение…
ЗЕЛИНСКАЯ:…век был, конечно, жестокий.
ИГУМЕНЬЯ: Да, и вот на месте своего дворца Елизавета Петровна решила устроить монастырь, причем даже какие-то такие были предположения, слухи, может быть, так сказать, ни чем таким письменным, конечно, не подтвержденные, это о том, что она хотела уже в конце своей жизни удалиться в этот монастырь, даже какой-то был интерьер покоев игуменских особый сделан, но в общем-то этого не произошло, хотя монастырь как таковой был открыт. При Екатерине Великой уже монастырь должен был приобрести некоторое другое значение, хотели превратить в духе эпохи Просвещения монастырь в такой центр образования фактически и хотели, чтоб монахини образовывали дворянских дочек, но, в общем, эти две идеи не были совместимы конечно. И как-то монастырская жизнь вот в тех стенах, можно сказать, угасла, и только спустя сто лет было принято решение Императором Николаем Первым. Причем вот Государь-Император Николай Первый у него вот удивительное какое-то такое проникновенное видение каких-то вещей было духовных, несмотря, может быть, на какие-то личные немощи и какие-то несовершенства, в правлении любого человека все, так сказать, на земле нет совершенства абсолютного. И государь сказал, что отсутствие женского монастыря в Северной столице свидетельствует о духовном неблагополучии. Вот. Логика понятна: то, что христианское общество должно рождать и высокие идеалы. Есть такой, знаете, несколько такой прагматический взгляд: если какая-то эпоха тяжелая, есть вот какие-то бедствия, гонения, еще что-то, то люди вот пойдут в монастырь от страхов каких-то или еще чего-то, но это в общем-то далеко не так. Напротив…
ЗЕЛИНСКАЯ: …ну особенно учитывая, что в нашей истории не найти такого века, в котором не было бедствий, несчастий и упадка духа.
ИГУМЕНЬЯ: Вот XIX век интересное такое было некоторое возрождение монашеской жизни и в том числе и женских монастырей, и вот при непосредственном участии Государя-Императора Николая Павловича, его дочерей двух – Ольги Николаевны и Марии Николаевны – вот этот монастырь был воссоздан. Люди, конечно, стремились к духовной жизни, ощущали, что монастырь – это некоторый такой отблеск какого-то такого райского совершенства. И сам Государь, когда однажды игуменья обратилась, что плохо строится, какие-то были сложности… (кстати говоря, одним из председателей строительного комитета был Клейнмихель – один из строителей Николаевской железной дороги), ну вот что-то все не ладилось, и тогда Император сказал: «Я сам буду инженером вашего монастыря». Вот очень многие, помимо царской семьи, которые и посещали эту обитель, которые были и личные вклады вносили, очень многие люди захотели быть погребенными в стенах обители. Не случайно наше кладбище Новодевичье – это место упокоения действительно многих великих людей. К сожалению, когда уже начались годы безбожья, господства революционных всех идеалов, Лавра была закрыта, и в стенах обители находилось епархиальное управление. Вот священный мученик Серафим Чичагов жил в монастыре, впоследствии в стенах монастыря жил и владыко Алексей Симанский – будущий наш Патриарх Алексей Первый, и даже папа его похоронен на кладбище, где тогда митрополит ленинградский ходил, совершал тоже заупокойные молитвы на могилке своего родителя. Конечно для христианской души, так сказать, назидательный пример.
ЗЕЛИНСКАЯ: У нас в гостях была настоятельница Новодевичьего монастыря, игуменья София. Всего доброго!